Девочка, ты попала
Шрифт:
Я звонила ему, хотела все объяснить, но слышала лишь проклятые гудки, вселявшие в меня чувство тревоги. Когда я в сотый раз набрала ему, мне ответил совершенно чужой голос и произнес самые страшные слова: “Он попал в аварию, приезжайте как только сможете”. Перед глазами пронеслись все мгновения, которые мы провели вместе. Каждое его прикосновение и улыбка. Как он спас меня от того ужасного мужлана и заботливо отвез в больницу. Как добивался несмотря на мои протесты. И как сказал, что я важна для него. Орлов думал, что я сплю, но в ту ночь я не могла сомкнуть глаз. Я чувствовала, как он оставляет нежный поцелуй на моем плече и легонько
Заворачиваю за угол и едва не падаю, когда замечаю его. Орлов стоит рядом с Беркутовым, на его лице пару пластырей. То ли всхлип, то ли тяжелый вздох срывается с моих губ и я хватаюсь за края больничного халата. Ноги подрагивают, мне кажется, я нахожусь на грани истерики.
Матвей вдруг оборачивается и несмотря на расстояние, я слышу, как мое имя слетает с его губ. Только он может произносить его так, что я забываю обо всем на свете.
Я срываюсь с места и уже через пару секунд оказываюсь в его объятьях. Хватаюсь за его крепкие плечи, прижимаюсь щекой к груди и вдыхаю родной аромат. Матвей обнимает меня, что-то шепчет, но я ничего не слышу. Я так сильно испугалась, что потеряю его — того единственного, кто помог восстать из пепла.
— Агата, посмотри на меня, — он обхватывает мой подбородок пальцами и приподнимает голову, но перед глазами все расплывается из-за слез. — Эй, со мной все в порядке, — шепчет он и оставляет на моем лбе нежный поцелуй.
— Я так испугалась, — всхлипываю я.
Быстро моргаю и когда пелена слез спадает, вижу, что бровь и подбородок Матвея обрамляют пара пластырей, а на скуле есть несколько ссадин. Злость и отчаяние сражаются между собой, но в этот момент первая эмоций берет верх и я вспоминаю разговор, который перевернул мою душу.
Я выбегаю из подъезда едва не подвернув ногу. На ходу вытаскиваю из сумки ключи и только успеваю открыть машину, как слышу голос, преследующий меня уже много лет:
— Агатик, — нараспев произносит Артем и выходит из-за ствола дерева.
Он захлопывает дверь машины и прислоняется к ней бедром.
— Куда-то торопишься? — его губы растягиваются в довольной ухмылке.
— Проваливай! — рявкаю я.
Все о чем могу думать, так это Матвей. Как он? Жив? Обрывчивая фраза врача еще больше выбила почву из-под ног.
— Появились зубки, забавно, — продолжает ухмыляться говнюк. — Со мной ты не была такой резкой. Неужели футболистик вытрахал всю нежность?
Звук звонкой пощечины разрезает оглушающую тишину улицы.
— Убирайся из моей жизни! — шиплю я, приблизившись к нему. — Думаешь боюсь тебя? — окидываю его брезгливым взглядом, не понимая, как я могла связаться когда-то с таким ничтожеством. — Давай, говори своим кредиторам, что я здесь. Пусть приезжают и попробуют выбить из меня деньги. Тебе ведь не привыкать. Ты столько раз подставлял меня под удар, — напираю я.
Страха больше нет, он закончился. Артем трус и если бы он действительно был должен какой-то крупной шишке, то за мной уже давным-давно пришли бы. Мой бывший просто пытается манипулировать глупой девушкой Агатой, вот только в этот раз не получится. Все. Баста.
Я вижу как в его взгляде что-то меняется и он становится неуверенным. будто план дал сбой и он не знает, что делать с этой новой версией Агаты.
— Уходи, — отталкиваю его и открываю машину.
— Ты пожалеешь, как и твой мажорик, — выплевывает он, когда я захлопываю дверь и так быстро трогаюсь с места, что свистят шины.
Я не позволю разрушить свою жизнь.
— Агата, — Матвей всматривается в мое лицо, а меня пронзает оцепенение.
А что если это Артем? Что если это он виновен в аварии и Матвей пострадал из-за меня. Встряхнув головой, отгоняю от себя эти мысли. Я расскажу о каждом слове сказанном бывшим мужем и своих предположениях, но сейчас важен только он.
Приподнимаю руку и едва уловимо касаюсь его брови. Над ней уже сформировался синяк и она немного припухла.
— Бывало и хуже, — отшучивается Орлов и берет мою руку в свою, поднося к губам. — Что ты здесь делаешь?
— Я звонила тебе, но ответа не было, а потом ответил врач и сказал, чтобы я приехала так как… — голос обрывается от наплыва эмоций.
— Тише, все хорошо, — он прижимает меня к своей груди и целует в макушку. Сердце все еще лихорадочно стучит в груди, но чувство тревоги понемногу отступает. Матвей вдруг напрягается и переводит взгляд на Беркутова, который смотрит на нас во все глаза, хотя есть в нем что-то такое странное. Будто он находится на грани пропасти и вот-вот в нее сорвется. — Где Диана?
— Она в палате, — Беркутов кивает в сторону палаты, находящейся в дальнем углу коридора. — Пришла в себя, но… — он не успевает договорить, как Матвей тут же устремляется в нужном направлении.
Он отпускает мою руку лишь тогда, когда мы переступаем порог палаты и я едва не падаю от шока. Хрупкое тело Дианы лежит на белой койке, и кажется таким маленьким и одиноким. Свернувшись калачиком, она поднимает на нас испуганный взгляд, отчего мое сердце сжимается до невыносимой боли. Все лицо девушки покрыто синяками и кровоподтеками, а на щеке наложен бинт.
Матвей падает на колени около постели сестры, взяв ее за руку. Вижу, что он едва сдерживается, чтобы не взвыть в голос.
— Ди… — шепчет Орлов и прерывисто выдыхает.
— Все…, — Диана не договаривает, так как слова оборачиваются слезами.
Матвей приподнимается, затем целует сестру в лоб. Она сотрясается от рыданий в его объятьях. Орлов заверяет ее, что все будет хорошо и он отомстит тому, кто совершил этот отвратительный поступок.
— Не плачь, крошка, — приговаривает он, заботливо гладит Ди по волосам и прижимает к себе, а меня не покидает ощущение несправедливости. Она такая хрупкая, нежная и светлая. Напоминает мне себя восемнадцатилетнюю. Наивную и глупую. Внимавшую каждому лживому слову. И меня точно также растоптали. Убили душу и все мечты. Что должно жить в человеке, чтобы уничтожить другого? Кто слепо верит и любит. Кто доверяет и отдает свое сердце.