Девочка в стекле
Шрифт:
— А я-то раньше волновался, как бы тут бабочки все не загадили.
Четыре бутылки шампанского быстро закончились, и некоторые гости стали спрашивать, нет ли у нас еще. Я попросил всех собраться в гостиной. Исабель и Хал принесли стулья из кухни, чтобы все могли сесть. Мардж заняла полдивана, но хотя бы взяла к себе на колени Джека Бантинга. Когда все расселись, я встал у окна лицом к ним. Антоний стоял слева от меня, держа руки за спиной, — его шоферская стойка «смирно».
Вначале я поблагодарил всех за то, что они пришли, а потом сразу же перешел
— Итак, — спросил я, — кто-нибудь смог принести оружие?
— Я принес мой кольт, — откликнулся Капитан Пирс и поднял свой пистолет повыше, чтобы все видели.
— Нет, вы только посмотрите на эту штуковину, — сказал Хал. — Она проржавела сильнее, чем номер Сала.
— Он хоть стреляет? — спросил Пиви.
— Не стрелял из него с тех пор, как… — Капитан тщетно пытался вспомнить, с каких пор.
— Ну хорошо, — прервал его я. — Кто-нибудь еще?
— Я захватил свой карманный пистолет, — сказал Пиви.
— Сейчас не время для таких исповедальных признаний, — выдала мисс Белинда, и все разразились смехом.
Как только хохот стих, Мардж пукнула — звук был такой, словно под ней взорвались несколько хлопушек.
— У меня многоствольный, — сказала она.
Снова смех. Джек Бантинг изобразил обморок.
Мне не оставалось ничего другого — только ждать. Когда смех стих, я попросил у Сала динамитную шашку. Он встал и с важным видом протянул мне ее.
— Двоюродный брат моей жены — бригадир взрывников, прокладывающих туннели метро. Он украл эту шашку, но сказал, что она — только половина настоящей из старой партии, и они иногда взрываются сами по себе.
— Именно это я и хотел услышать, — сказал Хал.
— Лучше всего быть с ней поосторожнее, — предупредил Сал, садясь на прежнее место.
Я осторожно положил динамит на подоконник у себя за спиной.
— Значит, этим наш арсенал исчерпывается, — подытожил я.
— Со мной, конечно, мои ножи, — сказал Пирс.
— А у меня в машине опасная бритва, — вспомнил Джек.
— И не сбрасывай со счетов ярость моих голубей, когда я дам им команду, — прибавила мисс Белинда.
— Отлично.
И я начал свою приготовленную заранее речь об опасностях, которые нас ждут. Я был еще в самом начале, когда вмешался Хал.
— Диего, послушай меня, я им все рассказал. Побереги энергию. Этот подлый сукин сын захватил Томми и хочет взять кровь у этой прекрасной молодой дамы, — он показал на Морган, — и дай ему волю, он стерилизовал бы или уничтожил и нас, но хуже всего, что он называет себя патриотом. Мы все понимаем — пули, кровавая баня, что угодно. Мы полны решимости прихлопнуть этого типа и освободить Шелла. Вопрос закрыт. К чему все эти сантименты?
Последовали бурные аплодисменты, и я не был уверен — то ли все радовались, что Хал прервал мою речь, то ли восторгались его ораторским искусством. Но поскольку я заметил, что хлопают даже Антоний и Исабель, то остановился на втором.
— О'кей, о'кей, — сказал я. — Прежде чем я перейду к деталям, скажи, Антоний, тебе есть что добавить?
Антоний посмотрел на меня и кивнул.
— Кроме оружия, я хотел предупредить вас всех вот о чем. Когда начнется вся эта заварушка, то если вы увидите, что на вас нападает этакий белокожий верзила, бросайте все и бегите со всех ног.
— Черт, я всю свою жизнь тренировался в этом, — заметил Капитан Пирс.
— Это самый жуткий тип, какого можно представить, — продолжил Антоний. — А голова у него — как тыква на День благодарения. Только с зубами. Он может любому из вас сломать шею голыми руками.
— Он холостяк? — спросила мисс Белинда.
Когда мне удалось наконец объяснить, чего я хочу от каждого, была уже почти полночь. Но стоило мне закончить, как все, словно по мановению волшебной палочки, собрались и стали выполнять полученные задания.
Исабель и Хал принялись делать бензиновые бомбы из старых банок и обрывков материи. Сал Кутс, отрывая длинные полоски от старых газет Антония, обучал Пиви и Мардж тонкому искусству изготовления папье-маше. Морган отправилась на поиски ножниц. Джек, Антоний и Пирс сварганили из ремней упряжь для мальчика-паука. Дом до четырех часов утра был настоящим ульем, обитатели которого трудились не покладая рук.
Когда все наконец улеглись — кто на диванах, кто на одеялах, кинутых на пол, — я решил присоединиться к Исабель и вздремнуть несколько часов. Проходя по гостиной, я увидел Капитана, расположившегося в шезлонге, и решил, что он спит. Но когда я проходил мимо, Капитан ухватился за рукав моей рубашки и посмотрел на меня своими мутноватыми глазами.
— Совет одного капитана другому, — проговорил он. — Когда сражение началось, единственный настоящий враг — Сомнение. — И он, закрыв глаза, откинул голову назад.
В кровати было тесновато. Справа от меня тихонько похрапывала Исабель, а слева тяжело ворочалось, толкало меня под ребра и разговаривало во сне Сомнение.
НИ ПУХА НИ ПЕРА
Была середина дня, и мы с Антонием сидели за столиком перед окном кофейни, выходившим на главную улицу городка, который, насколько мы знали, назывался Форт-Соланга. Мы пили по третьей чашке кофе, хранили молчание, как статуи, и ждали знака. Улица была пуста, если не считать древнего негра с тростью, — он выбрал себе скамейку на углу, неподалеку от универмага, на другой стороне улицы. Мы сидели уже около часа, и официантка начала подозрительно поглядывать на нас.
— Смотри, — прошептал Антоний.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с небес спикировал голубь и сел на голову старого негра. Птица оставалась там около минуты, а потом снова поднялась в небо. После этого старик встал и зашагал по тротуару на запад. Проходя мимо маленького магазинчика, он уже почти скрылся из виду. В это мгновение из магазина вышла ужасно толстая женщина, занявшая собой чуть ли не весь тротуар. Она медленно двигалась на восток, часто останавливаясь перед витринами и долго их рассматривая.