Девочка, я тебя присвою
Шрифт:
– Сухомятка? – в спину возмутилась мама, фанат правильно питания. Морковь – наше все. И устрицы, да.
– Мам, я ушёл, – отмахнулся я, направляясь в кухню. В животе урчал дикий голодный зверь. Какие нафиг устрицы? Есть у нас колбаса обычная, интересно? Сейчас проверим в холодильнике.
– Нет, ты это слышала, Аня? – говорил отец матери. – Жуйте сами свою резину… Хам малолетний…
– Да, за языком не следи, – подхватила она. – В приличном обществе нас не поймут.
Я закатил глаза. Они порой как два зомби – что скажут люди, что скажет общество,
– Я его в лагерь на всё лето отправлю, – заявил отец. – Пусть там воспитывают.
Так. Стоп.
Аж чуть не врезался в косяк дверного проёма. Резко обернулся и пошёл назад. Отец опять всё решил за меня и без меня?!
– Что за лагерь? – нахмурился я. – Ты мне ничего не говорил.
– Спортивный, – поднял отец голову. – На море. Тебе понравится.
– С серебряными вилками?
– Да, очень хороший и дорогой, если ты об этом, – ответил отец, как ни в чем не бывало, выковыривая вилкой устрицу.
– А как ты меня туда определил, если мне есть восемнадцать уже? – спросил я.
– Это уж не твоя забота, – сказал папа. – Обо всём договорился. Экзамены сдашь и поедешь на все три смены.
– А как же репетиции?
– Ну… Между сменами.
– Но осенью у нас фестиваль…
– Успеете. Нас с мамой тоже часто не будет летом, нечего тебе тут без присмотра сидеть.
– Но…
– Ты не доволен лагерем на море, сын? – возмутился отец. – Ты уже вообще обалдел, что ли?
– Да нет, за это, конечно, спасибо, – ответил я. – Но не слишком ли долго?
– Нормально, – парировал папа. – Иди уже, ешь свои бутерброды, и закрыли тему. В лагерь ты едешь после экзамена. Дина, кстати, тоже.
Ну против Динки я никогда не был против. Веселее хоть будет. Ничего удивительного, что они нас вместе в один лагерь решили засунуть.
– Ладно, – ответил я. – Чего мне в самом деле тут с вами тереться… Лучше уж на море.
– И… Поосторожнее там, сын.
– Да знаю я.
Отец явно говорил о Дине. Но я всё прекрасно и сам помню. Можно не напоминать по тысяче раз – она неприкосновенная. Только смотреть, руками не трогать.
Я ушёл в кухню и нырнул с головой в огромный холодильник.
Так, колбаса и сыр есть – уже жить проще.
Надеюсь, вечеринка у Соломатиной будет веселее, чем устрицы…
3.
КРИСТИНА.
Остаток дня после занятий в школе я снова утонула в сериале. Мне кажется, я могла бы смотреть его всю свою жизнь, а экзамены пусть сдаёт Пушкин…
А вечером за мной примчалась Лёлька, видимо, рассудив, что я могу и сбежать с мероприятия. В принципе, так оно и было – я просто забыла про неё и вечеринку, и дверь открывала в домашних шортиках и маечке с дулькой на голове…
– О, привет! – попыталась я изобразить радость встречи с подругой. Но судя по её лицу понимала, что сейчас получу по первое число.
– Так, Калистратова, – прошипела она, втискиваясь в наш тесный коридорчик. – Ты чё – забыла, да? Или просто не собиралась идти со мной?
– Да я… – протянула я, совершенно не зная, что же ей соврать правдоподобное. – Сериал засмотрелась просто.
– Ты забыла про вечеринку?
– Нет, конечно, уже собираюсь!
– Списала алгебру и решила не идти? – грозно спросила подруга. – Надуть меня?
– Да нет же…
– Я ж тебе больше ни одного примера не дам скатать больше!
– Да собираюсь я! – ответила я ей не менее грозным взглядом. – Шантажистка.
– Давай-давай, – в шутку хлопнула она меня по попе. Ненавижу когда она так делает! Ну и дурацкая штука-привычка. – В темпе вальса. Чего там у тебя из приличного имеется в гардеробе?
И она принялась перетряхивать весь мой шкаф в поисках подходящих по её мнению вещей для вечеринке у золотых детей. На мой взгляд, что бы я ни надела, всё равно для элиты это будет низкосортный ширпотреб. Уж бренды они умеют отличать от подделок. Но с другой стороны – не идти же в трусах и лифчике, что-то придётся выбрать. Что там носит золотая молодёжь, я понятия не имею, поэтому сложила обязанность выбора гардероба на Ольгу. Я свои вещи одинаково люблю.
– Вот эти джинсы хороши, – сунула мне в руки “варёнки” Лёлька. – На вид приличные, я б сама носила. И вот эта футболка. Белая, классика.
– Ок`ей, – кивнула я и переоделась. – Сейчас подкрашусь ещё. Кстати, на чём мы поедем?
– Нас подвезут, – ответила она, наблюдая как я рисую стрелки на глазах подводкой.
– Кто?
– Договорилась Соломатина, знакомый парень нас подхватит, на остановку только дойдём.
– А ты не боишься так ехать? – посмотрела я на неё, оставив недорисованным глаз. – Ты его знаешь?
– Почему не знаю? – пожала плечами она. – Знаю, правда не очень близко. И там будем не только мы, он с девушкой своей. Чего нам бояться?
– Ну, тогда ладно. Поехали.
Я заплела на голове колоски, немного брызнула на кожу духов и мы с Ольгой спустились вниз. Возле подъезда застали мою маму, выходящую из дорогого внедорожника. У нас с Лёлькой так и упали на пол челюсти.
– Ну пока, дорогой, – сказала она мужчине, сидевшему на водительском месте черного, железного, глянцевого монстра.
Она захлопнула дверь, и внедорожник уехал. А мы проводили его взглядом и уставились на маму.
– Ничего себе у тебя поклонник, мам, – сказала я. – Он у тебя что – мэр города?
– Хорошая машина, – протянула Лёлька.
Та всегда во всех брендах разбиралась, даже в марках и классах автомобилей. Раз говорит, что хорошая, значит, неприлично дорогая. Кто же тогда этот мужчина? Уже как-то страшно за маму становится. Люди с деньгами и положением могут быть и опасны. Я вообще от этих богачей и повелителей жизни стараюсь быть подальше… Они могут раздавить нас, мелких мошек, совершенно без сожаления, если мы перестанем им быть удобными.