Девочки и дамочки
Шрифт:
Она посмотрела вслед капитану, тот к мосту не пошел, а вернулся к церкви.
«Надо от него спрятаться, не заметит. А вдруг за мостом раненые?.. Может, старичка попросить. Он увезет их к себе в деревню на тачке, спрячет на чердаке или в погребе. Нет, это безобразие, что капитан не забирает тех раненых!»
Она хотела подняться, но ноги были словно не свои.
«Ничего, еще подожду… Пусть пока женщины уходят. Капитан должен все-таки забрать с того берега красноармейцев. Наверно, туда поедет шофер. Какой он молодец! Не испугался.
— Ты чего? — склонилась над ней Санька. — Чего лежишь? Простудишься!
— Ничего, — слабо улыбнулась Лия. — Просто жду. Мы же договорились… забыла?
— А это… про винтовки. Пустое.
— Как хочешь, — холодно сказала Лия.
— Брось и не думай. Давай поднимайся. Совсем чокнулась, подруга.
— Как хочешь, — холодно сказала Лия.
— Пошли в церковь. Сумку нашу заберем и ведро. Сахарку насыплем.
— Иди, — сказала Лия. Она еле передвигала ноги.
Женщины быстро уходили с бугра. Некоторые несли раненых. Те стонали. Возле стены храма, где обрывалась задняя траншея, лежали две убитые поварихи. Сюда же, таща неловко, словно бревна, принесли командира в кожанке и бойца, что прибегал с того берега за кашей.
— Хороша курточка, — на миг отвлеклась Санька. — Неужели закопают? Никуда тебя не пущу, — снова обернулась к Лии.
— Иди-иди, — сказала Лия. — В Москве убивай свои пять немцев.
— Вот врежу сейчас, — рассердилась Санька. — Марь Ивановна! — прибавила она голосу, но не так, чтоб та услышала. — Вот сдам тебя сейчас, будешь тогда…
— Так ты еще и предатель?! — прошипела Лия.
Они стояли друг против друга, одна ладная, рослая, другая тощая, маленькая, готовые вцепиться одна в другую.
— Дура, — первой остыла Санька. — Да глянь на себя. Чего ты им сделаешь? На хвост соли насыплешь? Не видела, чего сейчас было?
— За рекой есть оружие, — повторила Лия.
— Оружье, оружье… Дура! Да ты что, храбрей меня? С умом надо. Видишь, тут оборона никуда…
— Я пошла. Прощай, — надменно кивнула Лия и, с трудом волоча ноги, спустилась к реке.
— Стой! — Санька схватила ее за плечо.
— Раненые есть? Марш, марш… Быстрей уходите! — кричал капитан — он ехал на мотоцикле вдоль самой воды, отгоняя от нее женщин, которые ополаскивались на дорогу.
— Уйди, — сказала Лия.
Капитан проехал дальше к железнодорожному мосту. Быстро темнело, становилось одиноко.
— Не пущу тебя, — вдруг заныла Санька.
— Тогда идем…
— Не, там мертвяки, — тянула Санька… — Я их боюсь… — Теперь она выла, как ее детскосадовские малолетки.
— Иди в Москву, — беззлобно, устало ответила Лия.
— Нет, — Санька мотала головой.
— Уходи!
Снова приблизился стрекот мотоцикла. Капитан возвращался с другой стороны бугра.
— Заметит! — обрадовалась Санька.
— Пригнись, — выдохнула Лия и неловко кинулась к мосту.
— Вернешься? —
— Можешь не ждать! — крикнула Лия, почти уверенная, что подруга останется.
Она потащилась через мост. Было темно и жутковато. Направо от моста, берегом, шли старичок в балахоне и трое мальчишек.
«Надо бы окликнуть их, — подумала Лия. — Вдруг там раненые?..» Но побоялась, что услышит капитан.
Первого убитого она увидела сразу за мостом на развороченной взрывом булыжной дороге. Он выглядывал по грудь из воронки, сжимая в руке обломанный черенок лопаты.
— Товарищ. — Она нагнулась над ним и тронула за плечо. Он покорно и как-то чересчур легко повернулся, и она вдруг увидела, что он не засыпан, а обрублен по пояс.
— Ва-ва-ва!.. — завизжала она, но тут же, собравшись с духом, до крови закусила губы.
— Ва-ва! — тряслось, надрывалось в ней, как будто снова началась бомбежка.
Не оглядываясь, она обежала воронку и кинулась в лес. Тут было еще темней.
— Ра… Раненые есть? — задыхалась Лия, а сердце выбивало барабанную дробь. — Ра… Ра…
Ее начало рвать. Она покачнулась, ударилась лбом о березу, обняла ее, прижалась, и уже рвать было нечем, а Лия все никак не могла оторваться от березового ствола.
— Раненые есть? — наконец спросила она шепотом.
Никто не отвечал. Только с того берега еле слышно доносилось Санькино:
— Лийка! Лийка! — но отвечать не было сил.
16. В тепле и на холоде
— Чего таишься? — строго спросил Гаврилов. — Немцев ждешь?
— Немцев?! Скажете тоже… Подругу, — всхлипывала Санька. — За винтовками побежала.
— Чего? — не понял он. — Какие винтовки?
— Обыкновенные. На тот берег за ними побежала.
— А ну вылазь! — разозлился Гаврилов. «И что они все заладили про тот берег?..»
— Вылазь, вылазь. Нету там никого. Я от речки всех шуганул…
— Врете! — обрадовалась Санька.
— Я тебе не Геббельс. А ну, выходи. Где она, подруга? — спросил, когда Санька, подхватив кошелку, вышла за ним из храма. Было совсем темно, холодно, и с неба быстро сеялась колючая крупа. — Никого нету, видишь.
— Лийка! — крикнула Санька. — Нет, она на тот берег побегла! Лийка! — завыла снова. — Лийка! Документы ее у меня. Сумка у нас на двоих одна. Лийка!
Гудел только ветер. В пустом черно-белом поле становилось страшновато.
— К немцам пошла, — злобно отрубил Гаврилов.
— Нет, она комсомолка, еврейка, — захныкала Санька.
— Ну тогда снова кричи!
— Лийка! Лии-ий-ка! — неслось над берегом. — Ой, как же я? — заныла Санька.
— Беги за ней. Пять минут дам.
— Не — страшно… — испуганно зашептала Санька. — Я туда боюсь. Лийка! Ли-ий-ка! — в голос выла она.