Девочки-лунатики
Шрифт:
Ночью никто так и не напал. А на следующий день разразилась катастрофа.
Прибывший адвокат был опечален настолько, что даже его холеное лицо сползло вниз. Увидев это, Наташа почуяла недоброе.
— Беда у нас, Наташенька, — скорбно сказал Виталий Андреевич. — Даже не знаю, что делать. Вы курите, курите, тут, знаете ли, без этого никак. Я тоже закурю, если позволите…
— Что случилось? — немеющими от ужаса губами спросила она. Виталий Андреевич с треском разодрал слюдяную упаковку, вытащил из пачки две сигаретки, одну протянул ей, а вторую прикурил сам. С дамской сигаретой в зубах он выглядел нелепо, но от волнения явно не обращал на это внимание.
— Я думал, что у следствия доказательств нет. Ведь повелся, как дурак, на ту версию ваших приключений, что была выложена в сети. А оказалось, что за вашими выступлениями следили давно и тщательно. Вот, полюбуйтесь…
Он вытащил из портфеля планшетный компьютер и, дождавшись, когда тот загрузится, подвинул Наташе.
— Смотрите…
Наташа смотрела, чувствуя, как холодеют ее пальцы.
Первой на мониторе пошла запись ее выходки у розового дома, где она, в маске из колготок, оголила грудь. Видимо тот пакостный оператор с телевидения успел поймать момент, когда колготки еще не закрывали лица. Лицо промелькнуло крупным планом, а следом, на общем, можно было разглядеть, как она натягивает капрон на лицо.
— А потом вот это, — горестно сказал Виталий Андреевич.
Сцена. Манежная площадь. Наташа стоит у ступенек и нервно озирается по сторонам. Изображение скверное, скачет, словно камера оказалась в руках у алкоголика, но лицо видно отчетливо. Вот к Наташе подходит Миша, хотя лица не видно и его можно узнать лишь по волосам, отдает гитару, протягивает яркий ком детских колготок. Наташа натягивает их на лицо и взбирается на сцену. Следующий ракурс: под ее пение в полицейских летят бутылки с горючей смесью.
— И песня-то знаменитая. Вы с ней так ярко выступили на конкурсе, что устроители до сих пор в шоке, — заметил Виталий Андреевич.
Видео с шоу «Народный герой» продемонстрировало, как Наташа, исполнив ту же песню, ругается с членами жюри, а потом дерется с охраной. Мелькнуло ошеломленное лицо Черского, перепуганные глазищи Алмазова.
— И теперь вот это, последнее, из Дома малютки… Видимо, произошла утечка, иначе я не могу это объяснить, но рабочие кадры тоже попали в сеть…
Смотреть на это Наташа уже не хотела. Опустив голову на сложенные руки, она разрыдалась, а из компьютера доносились веселые голоса, распевающие ее песню.
— Наташа, посмотрите на меня, — попросил Виталий Андреевич.
Она подняла голову и уставилась на него взглядом побитой собаки.
— Что же теперь со мной будет? — прошептала она.
— Я не волшебник, Наташа, — устало сказал адвокат. — И отрицать очевидные факты глупо. Мы запутаемся во вранье, а обвинение легко опровергнет каждое наше слово. Ваши… кхм… пятнадцать минут славы обойдутся очень дорого, если мы не придумаем линию защиты.
Она ничего не поняла про пятнадцать минут славы. В голове, словно набитой ватой, долбилось только одно: что будет дальше? Внезапно яркая мысль, словно молнией прорезала ее сознание.
— Я ведь беременна, — призналась она. — Неужели они посадят беременную?
— Ваше положение — отличный козырь, и мы, несомненно, это используем. Но это нас не спасет.
— А что спасет?
— Только чистосердечное признание, — твердо сказал Виталий Андреевич. — Мы раскаемся, утопим суд в правде, но в правде нашей, несколько скорректированной. Допустить, чтобы нас обвинили в преступлении, совершенного группой лиц, нельзя ни в коем случае. Это отягчающие обстоятельства. Поэтому ваше близкое знакомство с Лобовым, активистом неонацистов Ширшовым и тем более лидером «Королевских тарантулов» надо скрыть. Именно эти детали следствие попытается вытащить наружу, если мы позволим. Потому все ваши действия надо объяснить случайностью. Представим вас Золушкой, приехавшей покорять столицу и просто оказавшейся в ненужном месте в ненужное время. Вы меня понимаете?
Наташа обреченно кивнула.
— Итак, начнем. Случай с конкурсом вообще можно опустить. Он никакого отношения к делу не имеет. Подумаешь, подрались с охраной. Но рулить надо именно оттуда, потому что эта дорожка связывает вас с Лобовым и Ширшовым. Скажем так: денег на ночлег у вас не осталось, потому вы, случайно узнав о расселяемом аварийном доме, остались там. И, естественно, примкнули к акции протеста, когда узнали об его сносе. Это логично, понятно и никак не связывает вас ни с какой организацией. Теперь митинг на Манежной. С этим сложнее. Но здесь мы будем играть на ваших политических взглядах. Вам не нравится наше правительство, вы — активный человек с твердыми убеждениями. Случайно оказавшись на митинге, вы прониклись уважением к выступающим там людям, подошли к сцене и попросили спеть.
— А если спросят у кого? — осторожно спросила Наташа. Виталий Андреевич улыбнулся.
— Молодец, вы отлично соображаете. Ответите так: стоял какой-то мужчина со списками. Опознать его не сможете, суматоха, волнение, то да сё. Выступить вам дали, а вот почему в полицию полетели бутылки, вас не касается. Никакого отношения к их убеждениям вы не имеете. Понимаете линию поведения?
Наташа закивала. Ей действительно все было понятно. Из складных речей адвоката получалось, что она действительно ни в чем не виновата.
— Ну, и теперь самое сложное: наше дело, Дом малютки. Объяснить это случайностью не получится. Будем давить на шалость, которая плохо закончилась. В конце концов, вы ведь действительно не виноваты в смерти ребенка. Кто же знал, что он умрет? Вы знаете, как зовут девушек, которые пели вместе с вами?
— Галка и Танька, — мрачно произнесла Наташа. — Фамилий не знаю, да и телефонов их у меня нет. Их парни привели. А что?
— Дело в том, что девушкам удалось скрыться, — с сожалением признался Виталий Борисович. — Они не были так… засвечены, как вы. Где их искать — неизвестно. Но нам это даже на руку. Будем все валить на них. После выступления на Манежной к вам подошли Галина и Татьяна, которым невероятно понравилась ваша песня. Вы же звездой хотели стать, верно? Они предложили вам стать лидером их группы, пригласили на съемку клипа. Все выглядело достоверно: камеры, свет. Вы и понятия не имели, что это не декорация, пока вам в руки не сунули ребенка. А потом… после произошедшего, вы испугались и бросились прочь из Москвы, доехали до Ашукино, нашли пустовавший дом и решили затаиться в нем…
— Как меня нашли? — спросила Наташа. — Откуда узнали про Мишину дачу? Это он сообщил?
Виталий Андреевич помолчал, а потом со вздохом придвинул к себе компьютер и стал водить по монитору пальцем.
— В полицию анонимно позвонила девушка и сообщила, что вы там скрываетесь. Думаю, это кто-то из ваших бэк-вокалисток.
— Нет, — покачала головой Наташа. — Они не знали. Но, кажется, я догадываюсь, кто мог это сделать. Это точно была девушка?
— Точно, — кивнул адвокат. — На этом мы, пожалуй, закончим. Я предложил вам хороший вариант, Наталья. При самом неудачном стечении обстоятельств это будут обещанные мной ранее два года условно. А учитывая вашу беременность, допускаю, что вас выпустят под подписку о невыезде уже завтра. Но надо писать чистосердечное.