Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена

Казак Александр

— Мне по-честному, если можно.

— Я попробую. Только не перебивай меня, пожалуйста. А то я обижусь и, может, даже уйду. У меня нет денег, чтобы платить за твою работу — ну, за занятия всякие. Я ведь прекрасно понимаю, что ты мне даешь во много раз больше, чем в школе положено. Это материальная, так сказать, сторона. Услуга — за услугу. Должна же я тебя как-то отблагодарить. А, самое главное, мне очень нравится секс. Именно секс, как процесс получения наслаждения, удовольствия, как отдых и прочее, без чего я жить не могу. Когда умер мой взрослый и очень ласковый муж, он же мой бывший отчим, я несколько месяцев ни с кем ни-ни. Потом несколько раз попробовала — и с молодыми, и со взрослыми. Получался простой примитивный трах. Не секс!

Они все, как выяснилось, ничего не понимают в этом, и слушать не желают ни о чем кроме самого простенького. А ты, как я сразу увидела, согласен учиться! Ты готов развиваться!

— Точно!

— Вот мне это сразу и понравилось и я, наконец-то, получила удовольствие. Думала, что уже не будет такого никогда! Понимаешь?

— А как же твой нынешний муж?

— Ну, он старается, конечно. Но возможности его ограничены, к сожалению.

— И он знает, что мы тут параллельно занятиям вытворяем?

— Он ничего не спрашивает. Разве что, спросит иногда — все ли нормально? Я отвечу, что все нормально. Он сказал, что заниматься надо.

— Повезло тебе.

— Мне всегда везет, если я этого хочу.

— Не только тебе.

— Я тоже так считаю. Человек сам многое может в своей жизни изменить.

* * *

Освоение Лизой компьютера — реальное, а не как повод для сексуальных забав, продвигалось семимильными шагами. Я был даже несколько обескуражен такими ее успехами! И если бы я сам не убедился на первых занятиях, что она полный ноль в компах, то, пожалуй, заподозрил бы нечестную игру, давно натасканного человека. Впрочем, меня меньше всего интересовало количество изучаемого компьютерного и прочего материала, усваиваемого моей способной ученицей в единицу времени. Она не хватала больших звезд и явно не смогла бы стать, например, мне помощницей в моей хакерской работе, но способности, как говорят, не ходят по-одиночке. Это была губка, впитывающая все на лету! Всю англоязычную терминологию, которая требовалась для нормального пользователя компьютера, она выучила за несколько первых занятий. Вскоре она научилась быстро переводить в Интернете целые фразы с английского и довольно правильно повторять их вслух, запоминая ключевые слова. У нее были большие проблемы с грамматикой, как английского, так и немецкого, в которых я ей был не помощник. Хотя…хотя… у меня уже появились деньги, и я мог бы, например, оплатить ей вполне приличные курсы с англоязычными преподавателями. Но дяденька — мой опытный партнер — советовал не высовываться до поры с чрезмерными тратами. Значит, надо жить, как скромный студент и не шиковать.

Я все чаше и чаще записывал в папку в своем компе, закодированную информацию из биографии Лизы. В основном с ее слов. И, совсем немного от себя — впечатления и так далее. Дяденька мне как-то, сказал, наставляя в моей работе на него, что анализировать надо факты, а не домыслы. Позже он же мне сообщил, что есть все-таки и способ получения информации из домыслов и догадок, но, добавил, что его пока не интересует такое использование моих способностей. Всему свое время!

Записывал я, как уже сказано по большей части от первого лица — именно так, как она сама мне и рассказывала. Чтобы не запутаться.

ИЗ ДОСЬЕ ЛИЗЫ (записано по памяти со слов самой Лизы)

Несколько лет назад, Россошанск, Россия

Восемь классов я не закончила. Потому что из школы меня со скандалом выгнали, как только стал заметен живот. Беременным школьницам в русских школах, сам знаешь, не место. Пока все мои 15-летние сверстники летними каникулами наслаждались, я из роддома вышла с мальчиком своим новорожденным. Роды прошли успешно. Мама с отчимом встречали. Молоко у меня было, и ребенок чувствовал себя прекрасно. Почти не плакал. Хотя, конечно, крови мне всякие тетки и дядьки попили много — и до родов и особенно в роддоме! Замучили вопросами. Кто отец ребенка? Сделайте заявление! И прочий бред сумасшедшего несли всю неделю, пока в роддоме была! А зачем я буду на отчима доносить, если я его люблю?! И чего он мне плохого сделал? Разве что научил меня в сексе разбираться и удовольствие получать?! Мама, конечно, поначалу в трансе была. Ушла от нас к своей маме — моей бабушке. Хотя внука Ванечку нянчить никогда не отказывалась. Любит его! С отчимом почти не разговаривала. В свидетельстве о рождении мы отчима отцом ребенка записали и в тот же день, когда Ванечкино свидетельство получили, я с отчимом официально расписалась. Бракосочетание мое произошло, прямо скажем, скромно, но зато необычно.

* * *

А начиналось все так. Мне только исполнилось двенадцать лет, когда у нас в доме появился отчим Вова. Он только что пришел из тюрьмы. Мама его, как оказалось, давно любит. Мы жили в двухкомнатной квартире очень мирно и тихо. Я постоянно получала от отчима подарки — в основном новые платья и туфельки. Иногда конфеты. Но их мы все вместе с чаем и съедали. Мама работала, в основном, в день на хлебозаводе. Приносила домой вкусные теплые булки и батоны. Отчим часто покупал на рынке мясо и всякие овощи-фрукты. Все соседи завидовали, как обо мне заботится чужой человек. Прямо, как отец родной!

У нас в городке полно было вокруг алкашей, всяких бывших зэков и мелких уголовников. А мой отчим был на них не похож. Одевался красиво и стильно. Обычно большую часть времени дома проводил. Мама говорила, что он человек творческий и ему надо дома работать. Иногда на день другой отчим исчезал по делам и возвращался почти всегда с деньгами. Это мы узнавали по количеству подарков, которые получали с мамой.

Однажды подходит ко мне соседская девочка Алена и говорит: «Хочешь, я покажу тебе клад? У меня он под вязом зарыт. Кто такой секрет закопает, и желание загадает, может однажды настоящий клад найти.»

Я посмеялась про себя этому детскому лепету ровесницы, но пошла, ради приличия, посмотреть ее смешную тайну. Там в металлической коробке всякие фантики от конфет и камушки от брошек оказались, была даже одна целая брошка. Довольно красиво, но, как бы это сказать, наивно! Ну, я как бы восхищаюсь, языком цокаю, а потом говорю Алене:

— Ты не обижайся, но твой клад — игрушечный. Не серьезный.

— Ну, да. Я знаю. Это же игра такая и я хочу с тобой играть.

— У меня дома есть настоящий клад, которого ты, скорее всего, еще не видела. А у тебя тут — детский сад. А возраст-то у тебя уже не детский.

— А какой же у меня возраст?

— Ладно. Пойдем. Все сама увидишь.

Мы прошли мимо моей комнаты, и я сказала:

— Там ничего интересного нет — куклы и платья. Пойдем в комнату, где мама с отчимом живут.

Возле полок с книгами располагался у окна большой стол, заваленный рисунками. Стояло много банок с тушью, красками, чернилами. Кисти и перья. Пачки чистых листов ватмана. На стене были развешены листы с готовыми рисунками. Разного формата, но похожих сюжетов. Примерно таких. На рисунке изображена сидящая или лежащая голая женщина, расставившая ноги. Возле нее — кентавр с огромным пенисом, который ей между ног этим огромным органом целится, как бы уже вводит.

— Ты понимаешь, что они делают?

— Ну, в — общем, да. А почему кентавры? И почему у них этот… ну… такой большой. Я в учебнике истории видела и на речке, когда пацаны переодевались. Все не такое уж большое!

— Это же искусство! И вообще, нашла, с чем сравнивать. Пацаны — они и есть пацаны! Это так происходит от возбуждения перед сексом. Поняла?

— Поняла, — растерянно заулыбалась соседка.

Потом я показывала Алене рисунки на столе — готовые и наполовину набросанные карандашом или углем. Девушки и женщины разворачивали свои половые органы прямо на зрителя, на мужчину или кентавра, подошедших вплотную с большими рельефными, возбужденными перед сексом пенисами. Некоторые женщины очень были похожи на меня и на маму. Потом я пояснила: