Девушка для дракона
Шрифт:
– И тебя тоже! – зловеще произнес песчаный дракон, отключая магический браслет на своем запястье.
Аналогичное украшение на руке девушки ответно сверкнуло белым, а затем потускнело. Эти два амулета по просьбе Арэта сделал очень сильный маг, настоящий мастер иллюзий, талантливый изобретатель и… по совместительству муж той самой феи Аделаиды, с семьей которой дружил Эльт-Ма-Ри. Сделал Нир их за ночь, естественно, не за бесплатно, но, как это всегда бывало, сделал безупречно. Браслеты, взаимодействовали между собой, заставляя одного человека выглядеть точной копией другого – того, чей облик считывался из памяти главного носителя. В данном случае – Арэта. Но когда блондин отключал свой амулет, иллюзия таяла, возвращая маскирующемуся существу прежний вид, размеры, формы… все!
Первым изменилось лицо изобретательницы – увеличилась и покрылась щетиной челюсть, затем расширились плечи, затрещала шнуровка корсета, волосы на глазах посветлели и укоротились. Минутой позже на месте хрупкой девушки стоял довольно высокий мужчина, которому, судя по кислой мине на физиономии и частому притоптыванию, явно жали женские туфли. Скинув это орудие пыток с ног, блондин смерил взглядом свое отражение: ядовито-розовые тонкие губы, почти по пояс оголенный торс в разъехавшемся по швам наряде…
– А что?! Пикантно! – ничуть не смущаясь, хмыкнул Стефан Карти.
– Пятое платье испоганили! Так и разориться недолго, – философски заметил свесившийся с люстры Каар. – На это недоразумение ваша «акула» вряд ли клюнет. Может, в простыню замотаем наживку?
– В саван! – согласно кивнул Арэт. – Ты, – он вперил злой взгляд в Стефа, – когда я активирую личину, оденешься в одно из рабочих платьев Ашки, а не в тряпки той смазливой дамочки, которая к тебе наведывалась утром. Если жить не надоело, прекращай валять дурака! Понял?
– А в чем я его валяю-то?! – возмутился Ашкин дядя, гордо подтянув сползающий наряд. – Пытаюсь вести себя как обычная женщи…
– Аша – не обычная женщ-щ-щина! – зашипел белокосый ящер. – Она особенная, понял, кретин? Никакого подпиливания ногтей, никакой вульгарной косметики, никаких кривляний и, что самое важное, никакого ощупывания подправленного иллюзией тела, пока я не сорвался и не отправил тебя кормить червей на ближайшее кладбище. А лучше на стол к моему знакомому некроманту. Зомби под личиной моей девушки будет вести себя куда покладистей, чем ты – ее единственный родственничек! – продолжал разъяряться дракон. – Так что в твоих же интер-р-ресах тихо сидеть за столом и делать вид, что работаешь! Усвоил?!
– Да я-то усвоил, – тяжело вздохнул Стефан, моментально став серьезным. – Вот только ничего у вас не выйдет. Ирридия не такая дура, чтобы угодить в столь примитивную ловушку. Она нужную кровь и из соседнего дома почует! Да что там – с соседней улицы!
– Именно поэтому роль приманки досталась тебе, господин Карти. Родная кровь как-никак. И потом… ты же сам просил о защите от эмпиры, сам рвался помогать в ее поиске и поимке… вот и помогай! Рано или поздно она попробует достать Ашель. И эта мастерская – самое естественное место для пребывания изобретательницы. Работай давай… как было запланировано по сценарию, – отрезал Арэт и скомандовал остальным: – По местам.
Пять минут спустя все в комнате вернулось на круги своя: Каар мирно дремал на большой люстре, Эмо изучал надоевшую газету, а «Ашель Эльт-Карти» в новом платье и с очень умным видом колотила молотком, загоняя в столешницу гвозди.
«Как же хорошо, что моей желтоглазой змейки здесь нет, – думал Арэт, сидя в шкафу. – Она бы убила своего двойника за стол и то, что на нем стоит, не дожидаясь, когда это попробует сделать Ирридия».
В одной из соседних комнат
Тихонько скрипнув, приоткрылась дверца шкафа. Через небольшую щель в комнату дракона скользнул клочок зеленого тумана и осел на ковер лужицей слизи, которая тут же преобразовалась в мохнатую гусеницу, шустро устремившуюся обратно.
– Ищи! – прошипел кто-то в недрах высокого шифоньера. Из-за дверцы сначала показалась рука, выпустившая извивающуюся гусеницу, а затем и обутая в остроносую красную туфлю нога, которая пинком отправила насекомое в путь. Оно на лету отрастило стрекозиные крылышки и рвануло обратно. – Сам, все сам! – раздалось из шкафа недовольное стариковское брюзжание. Дверца распахнулась пошире, и из проема вынырнула длинная сребристая удочка. – Одни дармоеды кругом! Всех развею! – продолжал бурчать дух Тритэры, закидывая снасть. Блесна в виде блестящего паучка попала на ковер, подпрыгнула и шустро побежала к стене. – Ну хоть что-то в этом мире работает, – вздохнул рыбак. – Где этот твой чемодан, Ашка, говоришь?
– Да не достанешь ты его удочкой, – досадливо простонал девичий голос из темноты гардероба, временно служившего проходом в Тритэру. Именно в этот иллюзорный мир Арэт отправил свою девушку, чтобы не подвергать ее опасности. Ну и… познакомил наконец изобретательницу с зубастым кроликом/зеленой обезьяной/двуглавой ящерицей и просто жутко странным и не менее жутко обаятельным шутом по имени Твегги в одном лице. Именно он являлся единственным и неповторимым хозяином мира иллюзий. – Погоди! Я сейчас, – распахнув дверцу настежь, Ашка выпрыгнула на ковер.
– Куда-а-а? – взвыл шут. – Меня за это самого развеют!
– Секундочку! – отмахнулась девушка, пересекая комнату и вытаскивая из тайника за картиной свой саквояж. – Вот и все! – разворачиваясь, чтобы идти обратно, произнесла она.
– И правда, все! – счастливо ухмыльнулась шагнувшая из тени Ирридия. А в следующую секунду в ничем не защищенное горло Ашель полетел брошенный умелой рукой кинжал.
В тот же миг в соседней комнате бледный как смерть Арэт, схватившись за шею, нащупал дрожащими пальцами свободной руки скрижаль.
Некоторое время спустя дракон очутился в собственной ванной комнате, рядом с купальней, привычно полной воды, но лишь мельком удивился такому месту прибытия. Рывком распахнув дверь, ведущую в спальню, он застыл на пороге. Помещение было не узнать. Ковер грудой обгорелых обрывков валялся на покрытом сажей полу. Сорванный карниз, как копье, торчал из стены. Сквозь разбитое окно врывался холодный воздух. Одно из кресел полыхало в камине, другое с трудом угадывалось в валяющихся повсюду щепках. Даже массивная кровать была перевернута. Посреди комнаты над раздавленным саквояжем возвышалась мраморная статуя. Голова ее напоминала одуванчик, так как окаменевшие волосы стояли дыбом. На каменной скуле виднелась припухлость, а раскрытый в злобной гримасе рот демонстрировал сколотый клык. В руке эмпира… ну если это всклокоченное существо из мрамора, отдаленно напоминающее Ирридию, было именно ею… сжимала открытые золотые часы на длинной цепочке, которая свободно свисала вниз. И, в отличие от девушки, часы не были каменными. По лицу и шее свежей скульптуры змеилась ярко-желтая сеть причудливого узора, напоминавшая по цвету и структуре Тенелис.