Девушка для свадьбы друга
Шрифт:
– Что? – Он как будто очнулся.
– Ты ужасно выглядишь! Тебе плохо?
– Ты еще спрашиваешь! Почти подтащила меня к церковному проходу, ведущему к алтарю, и не понимаешь, что я бегу от этого как черт от ладана и надеюсь, что никогда и никому не удастся проделать со мной этот трюк. Разве не поэтому я искал себе фальшивую подружку, пользуясь службой знакомств? Мы же договорились с тобой, и ты знала, на что идешь, мы даже заключили сделку. Но ты из поддельной подруги захотела прыгнуть в брачную постель.
– Так вот какой ты сделал вывод? Спасибо тебе большое.
Он искоса взглянул на нее
– Нейт, успокойся. Поверь мне, я совсем не имела в виду тебя. Я говорила о себе и своих взглядах на то, что происходит, что бы я хотела от жизни. Давай сейчас оставим в покое нас с тобой. Не я. Но кто-то другой? Когда-нибудь?
– Ты хочешь сказать, что поехала бы ко мне, если бы я отвечал твоим представлениям о дамском счастье!
Она не обратила внимания на попытку ее задеть и снова задала вопрос:
– Но кто-то у тебя был, с кем ты хотел бы создать семью? Ну, хотя бы близко к этому.
Глаза его потемнели от гнева и стали холодными, как лед. И она могла не настаивать больше, потому что получила ответ.
Ей никогда не пробиться сквозь его защитную броню. Значит, надо оставить надежды. Она и так уже достаточно совершила ошибок. Последней такой ошибкой был Стю, после него она решила, то больше такое не повторится. Она все терпела, притворялась, что не замечает, что он ее не любит, прятала голову в песок, лишь бы рядом был человек, о ком можно заботиться.
И теперь, если понадобится, она ожесточит свое сердце, оно будет каменным, чтобы поцелуи этого мужчины, такие сладостные и такие пьянящие, не заставили ее вновь повторить ошибку. Она ожесточит сердце против Нейта Маккензи, но не уступит.
– Ты мне нравишься, Нейт, больше чем нравишься. Но я постараюсь не принимать наши отношения близко к сердцу, а когда время договора истечет, буду просто вспоминать об этом как о сумасшедшем приключении. Поверь, я уже пережила достаточно разочарований, больше не хочу, тем более с тобой.
Она видела, что он, хотя и хмурится и не смотрит в ее сторону, внимательно слушает. Она ему поможет, сделает все, как он задумал, но не отдавая свое тело и свое сердце.
– Ты мне тоже нравишься, Саския. Очень. – Как всегда, признание давалось ему с видимым трудом. – Но у меня есть причины, по которым я не могу идти по дорожке, ведущей к алтарю и всему, что за этим следует. И они веские.
– Расскажи, – мягко попросила она.
– Как вы, женщины, любите влезать в душу. Просто не можете обойтись без откровенных разговоров и выворачивания себя и всех наизнанку.
Она улыбнулась. Вот, наконец, сейчас они и определят границы их отношений. С этого момента они как раз и смогут стать просто друзьями. Но почему-то такая перспектива вызывала у нее сожаление и грусть.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Давай наконец выработаем план и прекратим наши эксперименты, просто будем придерживаться договоренностей. – Она протянула руку. – Согласен?
Он посмотрел ей в глаза. В его взгляде, в глубине, тоже притаилось сожаление, похожее на печаль. Саския одернула себя. Наверное, ей кажется, она просто хочет, чтобы он тоже сожалел.
– Ладно, согласен, – проворчал он, беря ее руку. От его прикосновения ее ударило, как электрическим током, она поняла, что взвалила на себя слишком тяжелую ношу. – По крайней мере, ты позволишь проводить тебя домой?
– Сесть в такси вдвоем на заднее сиденье? Ты подумал, что предлагаешь?
– Ладно, ты права, – неохотно согласился он.
В три глотка допил свое пиво и покачал головой.
Потом окинул ее взглядом с головы до ног, отчего она почувствовала себя жалкой и раздетой, и ушел.
Она осталась, ее била дрожь.
Но чувство было такое, что она только что одержала крупную победу.
И многое потеряла.
По дороге домой из офиса, увидев впереди красный сигнал светофора, Нейт включил радио, прокрутил ручку настройки, пока не нашел группу «Дюран Дюран», и, слушая, вспоминал бесконечные часы, проведенные в офисе, когда он старался очаровать, уговорить очередного клиента. Как он устал. Все эти ланчи, ужины, вечеринки в честь этих упрямых ослов. Хотя совсем недавно любил все это и не чувствовал утомления. Но в последнее время работа становилась грузом, и пора было вспомнить об отдыхе. Он часто срывался, и особенно с Гейбом. В тот вечер, в баре, вдруг придрался к нему, сказал, что он много болтает с Пейдж, не уделяя внимания их клиенту. И Гейбу пришлось его уговаривать успокоиться и не орать громко, пока Бэмфорд, у которого на коленях сидела Лисси и клала ему в рот одну за другой цветные сладкие горошины, наслаждался жизнью и не требовал никакого внимания Гейба.
Свет переключился на зеленый, и, когда машина впереди не сразу тронулась, Нейт нетерпеливо посигналил, потом так рванул с места свой мощный спортивный автомобиль, что завизжали покрышки.
Он, кажется, уже на грани срыва, и если не предпримет срочных мер, то начнет драться на кулаках с лучшим другом и партнером. Нейт резко повернул руль на повороте и чуть не вылетел на тротуар. Его состояние становится опасным. Надо взять выходной. Поехать на рыбалку. Они с отцом любили рыбачить. На воде всегда чувствуешь мир и покой. В последний раз он был доволен жизнью, когда ему было лет двенадцать. Потом ушел из жизни отец, и он больше не знал покоя, не находил ни в чем. А теперь его одолевает навязчивое желание, от которого не спрячешься. Он бесится, потому что не может затащить в постель Саскию Блум, почувствовать под собой ее обнаженное горячее тело, увидеть полузакрытые глаза, улыбку, услышать легкие стоны удовольствия, когда покрывает поцелуями ее шею…
Он не мог понять, почему они должны прекратить только начавшиеся, такие многообещающие отношения. Это влечение друг к другу у них возникло в первую же встречу, и нет ничего более естественного, чем завершить все в постели к взаимному удовольствию.
Он повернул на тихую улицу, где стояли богатые особняки с внушительными фасадами, подъехал к своему дому, открыл ворота дистанционным управлением и подъехал к входу.
Долго сидел, положив руки на руль с кожаной оплеткой, пока остывал мотор. Он был не из тех, кто отступает при первом препятствии, если и признает, что сдали нервы, то это не значит, что он вдруг станет мягким, как воск.