Девушка и призрак
Шрифт:
— Ну и как тебе мой дядюшка? — небрежно спрашиваю я.
— «Лингтонс» вполне успешная корпорация. Очень доходная. И весьма эффективная.
Вряд ли это ответ.
— А как насчет Билла? — настаиваю я. — Приходилось иметь с ним дело?
— Да уж. — Он отпивает вино. — И «Две монетки» — это полная чушь и манипуляция. Извини.
Никто так не говорил о дядюшке в моем присутствии. Не передать, как я рада.
— Не надо извиняться. Говори, что думаешь. Продолжай.
— Думаю, что такие люди встречаются редко. Уверен, его успех зависел от разных причин. Но он не рассказывает правду. Вместо этого он внушает людям: «Это просто! Станьте миллионером, как я!» — Эд говорит отрывисто, почти зло. — На его семинары ходят наивные фантазеры, а он зарабатывает на них очередные деньги. Он пользуется людской доверчивостью.
Я согласна с ним по всем пунктам.
— Знаешь, как-то раз я сходила на однодневный семинар. Просто из любопытства.
— Ну и как, удалось сколотить состояние?
— А ты что, не заметил? У меня же лимузин!
— Правда? А мне казалось, ты предпочитаешь вертолет.
И почему я считала Эда хмурым типом? Не так уж часто он хмурится. А если и хмурится, то скорее всего в этот момент собирается пошутить. Эд подливает мне вина, а я любуюсь видом Тауэра, чувствуя легкое опьянение.
— А зачем ты носишь с собой карты? Неужели раскладываешь пасьянсы?
— Играю в покер. Если удается найти партнеров. Тебе понравится, — добавляет он.
— У меня ничего не выйдет, — возражаю я. — Мне не везет в азартные игры и… — Я замолкаю, потому что Эд протестующе качает головой.
— Азарт в покере не главное. Тут надо понимать людей. Твои восточные чары придутся как нельзя кстати.
— Ну да, — вспыхиваю я. — А вдруг они не вернутся?
Эд поднимает бровь:
— Навсегда исчезли, мисс Лингтон?
— Вроде того, — смеюсь я. — Рассеялись без следа.
— Тогда тебе придется просто догадываться, хорошие карты у других игроков или плохие. Вот и вся наука. Следи за лицами соперников. Анализируй. Ничего сложного.
Эд тасует колоду, сдает себе три карты.
— Хорошие или плохие?
Вот те на. Я-то откуда знаю? Лицо у него непроницаемое. Я разглядываю высокий лоб, морщинки вокруг глаз и свежую щетину. Глаза хитро поблескивают, но это может значить что угодно.
— Понятия не имею, — сдаюсь я без борьбы. — Наверное… хорошие.
Эд явно забавляется.
— Восточные чары и вправду рассеялись без следа. Карты просто ужасные. Теперь твоя очередь.
Он снова тасует колоду, сдает мне три карты и наблюдает за реакцией.
У меня трефовая тройка, червовая четверка и туз пик! Я поднимаю глаза на Эда, стараясь ничем себя не выдать.
— Расслабься, — говорит Эд. — И не смейся.
После его слов я уже не могу сдерживаться и хохочу в голос.
— С таким лицом только в покер играть, — обреченно машет рукой он.
— Ты меня отвлекаешь! — Я изо всех сил креплюсь, чтобы не рассмеяться снова. — Лучше скажи, какие у меня карты.
Взгляд карих глаз буквально пригвоздил меня к месту. Мы молча изучаем друг друга. Спустя несколько секунд меня охватывает странное ощущение. Очень странное. Происходящее слишком интимно. Я поспешно кашляю и отворачиваюсь.
— У тебя одна старшая карта, вероятно, туз, — уверенно говорит он. — И две младшие.
— Быть не может! — Я открываю карты. — Как ты догадался?
— У тебя чуть глаза из орбит не вылезли, когда ты любовалась на туза, — веселится Эд. — Только слепой не заметил бы. Ты словно кричала во всеуслышание: «Какая чудесная карта!» Потом посмотрела направо и налево, пытаясь сбить меня с толку. А потом еще погладила туза и бросила на меня кокетливый взгляд. — Он почти смеется. — Тебе не следует доверять государственные тайны.
Невероятно. А я-то не сомневалась в своей бесстрастности.
— А теперь признавайся, — Эд снова начинает тасовать карты, — твой фокус с чтением мыслей основывался на анализе чужого поведения?
— Ну, вроде того… — осторожно отвечаю я.
— Значит, твои способности никуда не делись. Ты либо умеешь это делать, либо нет. Так что же с тобой на самом деле? Что происходит?
Он подается вперед в ожидании ответа. И что я могу сказать? Не так уж часто меня припирают к стенке. Вот Джоша я бы запросто провела, он всегда все принимал на веру. Обронил бы: «Отлично, детка», я перевела бы разговор на другое, а потом он и не вспомнил бы о своих расспросах… Потому что Джош никогда на самом деле мною не интересовался.
Эта отрезвляющая мысль приходит не вовремя. И как мне ни больно, я понимаю, что это правда. За все то время, пока мы были вместе, он никогда не спорил со мной и вряд ли помнил незначительные эпизоды из моей жизни. Он казался легкомысленным и беззаботным. Я любила его за это. Я считала легкость характера достоинством. Но теперь до меня дошло. К сожалению, он был легкомысленным, потому что ему было наплевать. На меня.
А я так отчаянно и с таким напором пыталась его вернуть, что не подумала, зачем мне это надо. И ни разу не задалась вопросом, тот ли он, кто мне нужен. Идиотка.
Темные глаза Эда не отрываются от моего лица. Мы знакомы совсем недавно, но он, кажется, понимает меня гораздо лучше. И спрашивает он не из праздного любопытства, а действительно хочет знать правду.
Но я не могу быть с ним откровенной. По понятным причинам.
— Это… довольно сложно объяснить. Правда сложно. — Я допиваю вино. — Ну что, лезем на «Глаз»?
На Южном берегу полно туристов, на каждом шагу лавки букинистов, все куда-то бегут, кроме нелюбимых мной живых статуй. «Лондонский глаз» вращается, люди в прозрачных кабинках-коконах глазеют на толпящихся внизу. Последний и единственный раз я была здесь по работе с толпой пьяных и неприятных людей. Проходя мимо джаз-бэнда, наяривающего мелодию двадцатых годов, мы с Эдом обмениваемся понимающими взглядами. Он делает пару шагов в ритме чарльстона, а я постукиваю бусинами в ответ.