Шрифт:
Пролог
Она лежала на спине, крепко пристегнутая ремнями к узкой койке со стальной рамой. Один ремень протянулся поперек груди, запястья были пристегнуты к боковым рейкам на уровне бедер.
Все попытки освободиться она давно уже оставила. Она не спала, но открывать глаза не имело смысла: вокруг была темнота, и лишь над дверью едва мерцала тусклая полоска света. Во рту стоял противный привкус, и ужасно хотелось почистить зубы.
Подсознательно она все время прислушивалась, не раздадутся ли за дверью шаги, предвещающие его появление. Она не знала, наступил ли вечер, но
Мысленно она отметила, что прошел еще один день.
Сорок третий день ее плена.
У нее зачесался нос, и она вывернула шею, чтобы потереться о подушку. В комнате было душно и жарко, она лежала вся потная, в ночной сорочке, сбившейся под поясницей в складки. Приподняв ногу, она кое-как ухватила указательным и средним пальцами кончик подола и понемногу, сантиметр за сантиметром, вытянула его из-под спины. Затем повторила ту же процедуру с другой стороны, однако комок под поясницей расправить не удалось. К тому же бугристый матрас был очень неудобным. В заточении мелочи, которых она при других обстоятельствах и не заметила бы, приковывали к себе все ее внимание. Не слишком туго затянутый ремень позволял поменять позу и повернуться на бок, но и это было неудобно, потому что в таком положении одна рука оставалась за спиной и постоянно немела.
Страха она не испытывала. Напротив, ее переполняла злость, которая, не получая выхода, становилась все сильнее.
Вдобавок ко всему ей не давали покоя неприятные мысли. Воображение снова и снова рисовало ей картины того, что должно случиться. Беспомощное положение, в которое она была поставлена, вызывало у нее ярость, и как она ни старалась убить время, сосредоточившись на чем-то другом, отчаяние все время напоминало о себе, не давая отвлечься от ситуации, в которую она попала. Тоска обволакивала ее со всех сторон, как облако ядовитого газа, проникающего сквозь поры под кожу и грозящего отравить все ее существование. Она обнаружила, что лучшее средство от тоски — это мысленно представлять себе что-то такое, что дает тебе ощущение собственной силы. Закрывая глаза, она старалась вызвать в памяти запах бензина.
Он сидел в автомобиле с опущенным боковым стеклом. Она подбежала к машине, плеснула в окно бензином и чиркнула спичкой. Это было делом одной секунды, пламя вспыхнуло мгновенно. Он корчился в огне, а она слушала, как он кричит от страха и боли, чуяла запах горелого мяса, тяжелый смрад горящего пластика и тлеющей обивки сиденья.
По-видимому, она задремала и не услышала приближающихся шагов, но мгновенно проснулась, когда отворилась дверь. Свет, хлынувший из дверного проема, ослепил ее.
Он все же пришел.
Он был долговяз. Она не знала, сколько ему лет, но это был взрослый мужчина с шапкой густых каштановых волос, в очках в черной оправе и с жидкой бородкой, пахнущий туалетной водой.
Она ненавидела его запах.
Он остановился у изножия койки и молча разглядывал ее.
Она ненавидела его молчание.
На фоне льющегося из дверного проема света его лицо казалось темным пятном, так что она видела только силуэт. Внезапно он заговорил — низким голосом, очень внятно, педантично подчеркивая каждое слово.
Она ненавидела его голос.
Невозмутимо, без признаков насмешки или неприязни он сообщил, что пришел поздравить ее, потому что сегодня у нее день рождения. Она догадывалась, что он лжет.
Она ненавидела его.
Он подошел ближе и остановился у изголовья, опустил ей на лоб влажную ладонь, провел пальцами по ее волосам, что должно было выражать дружелюбие. Вероятно, в качестве подарка к ее дню рождения.
Она ненавидела его прикосновения.
Он говорил ей что-то еще — она видела, как шевелятся его губы, но отключилась и не слушала. Она не желала слушать, не желала отвечать. Поняв, что она никак не реагирует на сказанное, он повысил голос, в котором послышалось раздражение. А ведь он вел речь об обоюдном доверии. Через несколько минут он замолк. Она словно не замечала его взгляда. В конце концов он пожал плечами и стал проверять ремни, которыми она была связана. Подтянув ремень у нее на груди, он наклонился, чтобы застегнуть пряжку на следующее отверстие.
Она резко перевернулась на левый бок, насколько позволяли путы, и, лежа к нему спиной, поджала колени, а затем изо всех сил пнула его в голову. Она метила в кадык и попала кончиками пальцев куда-то в шею, но он был настороже и вовремя отпрянул, так что она едва сумела его коснуться. Она попыталась снова достать его, но он уже отошел, и у нее ничего не вышло.
Она опустила ноги и вытянула их на кровати.
Простыня свесилась с койки на пол, ночная сорочка задралась еще выше, оголив бедра.
Он молча постоял над нею, затем обошел койку с другой стороны и начал прилаживать ножные ремни. Она попыталась поджать ноги, но он схватил ее за лодыжку, другой рукой прижал коленку и привязал ногу. Снова обойдя кровать, он так же привязал другую ногу.
Теперь она оказалась совершенно беспомощной.
Подняв с пола простыню, он накрыл ее и минуты две молча смотрел на пленницу. Во тьме она ощущала его возбуждение, хотя сам он его не замечал или старался не обращать внимания. Она была уверена, что у него эрекция, что ему так и хочется протянуть руку и дотронуться до нее.
Затем он повернулся, вышел и запер за собой дверь. Она слышала, как щелкнула задвижка, хотя не было никакой необходимости держать ее взаперти, ведь она все равно не могла освободиться.
Несколько минут она лежала, глядя на узкую полоску света над дверью. Затем пошевелилась, чтобы проверить, насколько крепко затянуты ремни. Стоило ей чуть-чуть согнуть ноги в коленях, как ремень сразу же натягивался как струна. Прекратив попытки, она замерла и лежала неподвижно, глядя в пустоту перед собой.
Она ждала. И рисовала в своем воображении, как плеснет бензином и как загорится спичка.
Она видела его, облитого бензином, и ощущала в руке коробок спичек. Вот она встряхнула коробок, он загремел. Она открыла его и достала спичку. Он что-то сказал, но она заткнула уши и не стала прислушиваться к словам. Поднося спичку к коробку, она наблюдала за выражением его лица. Она слышала шуршание черной головки, чиркнувшей о боковую сторону коробка. Это было похоже на протяжный раскат грома. Вспыхнуло пламя…