Девушка, которая взрывала воздушные замки
Шрифт:
У Эрландера зазвонил мобильник – это был Фредрик Мальмберг из патрульной службы.
– Мы идентифицировали личность убийцы, – сказал Мальм без всяких приветствий. – Его зовут Эверт Гульберг, и ему семьдесят восемь лет.
Весьма преклонный возраст был у убийцы…
– И кто же он такой, черт возьми?
– Пенсионер, живет в Лахольме, бизнес-юрист. Мне только что звонили из ГПУ/Без и сообщили, что в отношении него было начато предварительное следствие.
– Когда именно и почему?
– Не знаю когда. А почему – потому, что он
– И кому же, например?
– Например, министру юстиции.
Маркус Эрландер вздохнул. Значит, псих, правдолюб, борец с официальной властью.
– В СЭПО утром звонили из нескольких газет, где получили письма от Гульберга. Кстати, звонили и из Министерства юстиции, поскольку этот Гульберг недвусмысленно угрожал убить Карла Акселя Бодина.
– Я бы хотел получить копии этих писем.
– Из СЭПО?
– Ну да, черт возьми. Поезжай в Стокгольм и забери их лично, если потребуется. Я хочу, чтобы они лежали у меня на столе – к тому моменту, когда я вернусь в полицейское управление. То есть примерно через час.
Он на секунду замолчал, а потом задал еще один вопрос:
– Тебе звонили из СЭПО?
– Да, звонили.
– Я имею в виду – они тебе звонили, а не наоборот?
– Да. Именно они звонили.
– О’кей, – сказал Маркус Эрландер и отключил телефон.
Интересно, до чего же довели СЭПО, если они сами связались с полицией? Обычно они молчат как рыбы.
Ваденшё резко распахнул дверь в помещение «Секции», которое Фредрик Клинтон использовал как комнату отдыха. Клинтон нехотя приподнялся.
– Какого черта? – закричал Ваденшё. – Гульберг застрелил Залаченко, а потом пальнул себе в голову.
– Я знаю, – сказал Клинтон.
– Знаете? – воскликнул Ваденшё.
Он покраснел как рак, казалось, его вот-вот хватит удар.
– Он ведь, черт подери, стрелял в себя. Пытался совершить самоубийство. Он, что, сбрендил?
– А что, жив?
– Пока жив, но у него серьезно поврежден мозг.
Клинтон вздохнул.
– Как жаль, – произнес он.
– Жаль?! – воскликнул Ваденшё. – Гульберг просто сумасшедший. Неужели вам не понятно…
Клинтон оборвал его.
– У Гульберга рак желудка, толстой кишки и мочевого пузыря. Он уже давно обречен, и оставалось ему в лучшем случае месяца два.
– Рак?
– Последние полгода он носил с собой пистолет и собирался застрелиться, если боль станет невыносимой. Но валяться на больничной койке, униженный и беспомощный Эверт не хотел. Теперь он решил внести последний вклад в «Секцию». Он сделал эффектный жест и ушел красиво.
Ваденшё чуть не лишился дара речи.
– Вы знали, что он собирается убить Залаченко?
– Конечно, знал. Ему хотелось, чтобы Залаченко умолк навсегда. Ведь ты же знаешь, что угрожать ему или уговаривать бессмысленно.
– Но неужели вы не понимаете, какой скандал нам грозит? Вы, что, такой же психопат, как и Гульберг?
Клинтон с трудом поднялся, посмотрел Ваденшё прямо в глаза и протянул ему пачку факсов.
– Это было единственно возможное решение. Поверь мне, я скорблю по своему другу, но, скорее всего, скоро последую за ним. А насчет скандала… Некий экс-юрист-налоговик разослал откровенно параноидальные письма в газеты, полицию и Министерство юстиции. Взять хотя бы одно из них. Гульберг обвиняет Залаченко во всех смертных грехах, – в том числе в убийстве Пальме, и в попытке отравить население Швеции хлором. Письма явно написаны душевно психическим человеком, почерк местами неразборчив, кругом заглавные буквы, подчеркивания и восклицательные знаки. Мне импонирует его идея писать на полях.
Читая письма, Ваденшё, вышел из себя; он постоянно хватался рукой за лоб. Клинтон безучастно наблюдал за ним.
– Как бы там ни было, никому не придет в голову связывать убийство Залаченко с «Секцией». В него стрелял слабоумный пенсионер.
Он выдержал паузу:
– Главное, что с этого момента тебе придется стать одним из нас. Don’t rock the boat [30] .
Он не сводил с Ваденшё глаз. В его взгляде вдруг сверкнул металл.
30
Не вноси разлад (букв.: не раскачивай лодку, англ.).
– Ты должен понять, что «Секция» – ударная сила шведской обороны. Мы – последний оборонительный рубеж. Наша миссия заключается в том, чтобы охранять безопасность страны. Все остальное не так уж и важно.
Ваденшё с сомнением смотрел на Клинтона.
– Нас не существует. Нас никто не собирается благодарить. Мы должны принимать решения, которые никто больше не рискнет принять. Особенно политики.
Слово «политики» он произнес с явным презрением.
– Делайте, что я скажу, и «Секция», возможно, выживет. Но для этого нам необходимы воля и решимость.
Ваденшё захлестнул приступ паники.
Хенри Кортес лихорадочно записывал все, что говорилось на пресс-конференции в полицейском управлении на Кунгсхольмене. Пресс-конференцию открыл прокурор Рикард Экстрём, который сообщил: утром было принято решение поручить расследование убийства полицейского в Госсеберге, по подозрению в котором разыскивается Рональд Нидерман, прокурору Гётеборгского судебного округа, а другое расследование, касающееся Нидермана, он берет лично под свой контроль. Нидермана соответственно, подозревают в убийстве Дага Свенссона и Миа Бергман. Об адвокате Бьюрмане ничего не было сказано. А Экстрём проведет расследование и выдвинет обвинение против Лисбет Саландер, которую подозревают в целой серии преступлений.
Конец ознакомительного фрагмента.