Девушка, которой нет
Шрифт:
«Блин, опять за свое. Озабоченный кровосос. Все никак не может подкрасться к моей невинности. Окольные пути ищет…»
– Вы издеваетесь? Мне необходимо знать свои будущие обязанности, смогу ли я соответствовать…
– Не переживайте, – зачастил Викентий, – работа несложная. Единственное – потребуется умение убеждать людей.
«Проституция. Консумация. Блятство…» – выстраивала предположения Фея.
– Не наводите туман. Я не согласна принимать предложение, пока вы не расскажите о деталях. Если не
Викентий замолчал, посерел лицом.
«Ага, сейчас я получу самое туманное описание интимных услуг!..» – подумала Фея и ошиблась.
Викентий через силу проговорил:
– Первое – нужно приходить к определенным людям, знакомиться, стараться им понравиться, войти в доверие. Второе – через определенное время… э-э-э… конечно, когда они будут готовы… нужно объяснять им, что они… мертвы.
Викентий словно захлебнулся последним словом. Повисшая пауза, наполняясь тишиной, стала угрожающе тяжелой. Викентий смотрел в стол, голова его опустилась ниже плеч. Наконец, он произнес:
– Сколько вы хотите за такую работу?
– Вы сумасшедший? – только и нашлась Фея.
– Увы, нет. Так сколько? Всего лишь подходить, знакомиться, говорить…
– И никакого интима? – спросила Фея, почувствовав себя полной дурой.
– Абсолютно.
– Я должна шантажировать этих людей?
– Совсем холодно.
Следующий вопрос прозвучал через минуту тишины:
– Зачем вам это? Я должна знать, иначе не смогу обдумать предложение.
– Считайте прихотью богатого чудака.
– А на самом деле?
– На самом деле я предлагаю вам десять тысяч за каждую успешную операцию и пять ежемесячно, независимо от результатов работы. Свободный график. Беседы с клиентом записывать не надо. Я смогу проверить, о чем вы разговаривали.
Фея хлопала глазами.
«Наверное, я сейчас должна упасть в обморок. Очнувшись, спросить: „Извините, вы не могли бы повторить цифирки? Мне кажется, я вас неправильно поняла“. По сценарию он добродушно отвечает: „Правильно, правильно. Выпейте водички…“»
– Фея Егоровна, это хорошее предложение. Впрочем, если у вас есть возражения или пожелания, я готов…
– Кулера у вас, конечно, нет?
– Кулера? Что это такое?
– Проехали. Водичка у вас только из-под крана?
– Нет-нет-нет. – Викентий протянул руку к подоконнику и выдернул из-за занавески графин. Пошарил под столом, вытянул стакан, плеснул в него воды.
– Чистый? – спросила Фея.
Викентий неопределенно дернул плечами – похоже, он даже не понял вопроса.
– У вас, может, и социалка обширная? Страховка, стоматолог, психолог-массажист?
– Простите… Давайте я ничего такого предлагать вам не буду. Готов поднять ежемесячный оклад до шести тысяч. И деньги вперед.
Только сейчас Фея почувствовала, что ее ноги выстукивают по разбитому паркету нервную дробь, руки суетливо теребят многочисленные завязки рюкзачка.
Мир переворачивался. Как ни нелепо, в этом доме для отпетых неудачников она начинала чувствовать, что может превратиться из жалкой падчерицы в королеву бала.
«Может, он просто усыпляет мое внимание?.. Потом насмерть присосется своими щупальцами…»
– Викентий, вы заинтриговали меня. Но я должна подумать, – произнесла она заготовленную фразу.
Викентий заерзал на стуле:
– К сожалению, не могу дать вам времени… Вот деньги. – Он суетливо пошарил в недрах своего двухтумбового хозяйства, достал стопку купюр и положил на стол.
Фея не шелохнулась.
– А если эти люди не захотят меня слушать? Если я им про смерть, а они: «Не пошли бы вы, девушка, покурить бамбук?»… Тогда премия выплачивается?
– Нет, – строго ответил Викентий. – Люди должны поверить вашим доказательствам их собственной смерти. Доказательства я вам предоставлю.
– Но это же абсурд! – в отчаянии воскликнула Фея.
– Не более, чем все это, – неопределенно выразился Викентий и сделал руками движение, будто ласково гладит огромный глобус. – Я готов поднять ваш оклад до семи тысяч в месяц.
– Долларов? – Фея тупила, чтобы выкроить еще секундочку времени.
– Долларов, – устало согласился Викентий.
– Просто знакомлюсь, болтаю, а потом – бац! – «мой хороший, ты уже мертв»?
– Совершенно верно.
– А трудовой договор?
– Зачем? Я вам и так верю.
– Я не верю.
– Восемь тысяч. И вы ничего не теряете. – Викентий пополнил стопку купюр.
– Я могу не увольняться со старой работы?
– Пожалуйста.
Викентий закрыл глаза. Румянец на его щеках приобрел почти помидорный цвет.
Воспользовавшись паузой, Фея протянула руку за одной из купюр. Она выглядела единственно настоящим объектом из всего, что окружало ее в этой комнате. Шкафы, «просто Викентий», хлам со всех сторон, стол, сама Фея – все показалось зыбким по сравнению с убедительностью ста баксов.
– Я попробую… – неуверенно, словно сама себе прошептала она.
Викентий услышал и приглашающе кивнул на купюры.
Фея собрала деньги, настороженно зыркая в его сторону («Вдруг кинется, обнажит зубы, наотмашь меня кастетом в глаз…»), уселась на табурет.
Викентий не смотрел в ее сторону. Он перелистывал свою тетрадь, позой выдавая ожидание ее ухода. Дрожащими руками Фея утрамбовывала купюры в худенький кошелек. Она ощущала, как комната стремительно тонет в пыльной духоте. Словно тонны барахла, расставленного по полкам, стали усердно источать накопленную годами старость.