Девушка, которой нет
Шрифт:
Саня Кораблев лежал в джакузи, над которой поднимались сугробы пены, – на голове наушники, глаза закрыты, одна рука дирижирует в воздухе.
Чтобы не попасть в сектор обстрела (может, под водой «Узи»:)), Кратер опустился на колени. Через секунду он был уже у края джакузи. Он никогда не грешил улыбкой победителя, но сейчас внутренне усмехнулся – партия, издалека казавшаяся крайне сложной, сыграна.
Он направил «Стечкина» в безмятежное лицо Кораблева. Саня медленно открыл глаза, кивнул, приветствуя Кратера, дружелюбно улыбнулся. Затем произошло неожиданное – свет в ванной погас,
У Кратера осталось ровно мгновение, чтобы решить – стрелять или не стрелять в лицо своего клиента.
Elton John: «The One»
Викентий Сергеевич уговаривал ее взяться за дело.
– Не хочу, – отвечала Фея. – Хочу лежать дома и тупо хлопать глазами.
– Сколько ни хлопай, вся неуспокоенность и горечь сомнений останутся с тобой.
– Плевать. Я уже умерла. Сейчас готовлюсь проделать этот фокус еще раз.
– Твои разрушающие чувства никуда не денутся. Когда ты исчезнешь, их будет чувствовать – их уже чувствует – каждый из ныне живущих.
– Втройне плевать.
– Что за жлобская привычка думать только о себе?
Все-таки он уговорил Фею помотаться еще за одним рекордсменом жизни (девять месяцев и три дня).
Уломал не деньгами – материальные ценности уже не впечатляли. Буркнул:
– Метнешься по белу свету, авось, наткнешься на своего Дон-Жуана Ламанческого…
Прокряхтел вслед:
– Я же говорил… кхе-кхе… любовь разрушает… Уничтожает. – Он поморщился. – Тем более, когда ею занимаешься всерьез…
Фея обернулась, посмотрела пустыми глазами:
– Вы много о чем вещали, плешивый вы мой. Что с того?
Викентий Сергеевич грустно затряс головой:
– Времени мало. Потом ни себя не узнаешь, ни этот мир. Вместо тебя останется ноющая боль – внутри, снаружи. Повсюду.
– Отправите в «Белые Столбы», [10] – пожала плечами Фея.
– Нечего будет отправлять.
Фея и сама догадывалась – скоро у нее не останется ни тела, ни памяти. Лишь душа, о которой с каждым днем она понимала все меньше.
10
«Белые столбы» – психиатрическая лечебница № 5, находится на станции Столбовая в поселке Троицкое (Московская область). Известна в фольклоре как «Белые столбы» или просто «Столбы». Широкую известность наряду с «Кащенко» и «Матросской тишиной» получила благодаря использованию её в целях карательной психиатрии. В том числе там содержались и содержатся политические заключенные. «Белые столбы» отличаются особой жестокостью в отношении условий содержания «больных».
На следующее утро она вылетела в Париж.
Авария: «Если хочешь, останься»
На нем отработали его же прием – снизу вверх врезали по кончику носа.
Ладонь Кораблева показалась Кратеру булыжником. Он успел выстрелить, услышать всплеск воды, звон разбившегося кафеля, почувствовать, как в лицо и тело впиваются осколки, и вспомнить один из самых уважительных страхов: что-то острое-инородное пронзает влажную оболочку глаза – и глазное яблоко вытекает на щеку.
Очнулся Кратер на балконе. Глаза целы, руки связаны за спиной, тело привязано к стулу, десятки эпицентров боли вспыхивают на коже. У ног бескрайние огоньки города. Саня Кораблев стоит, облокотившись о прозрачный парапет, и потягивает что-то из маленькой чашечки.
Умудрился перевязать себе раны на спине, на затылке запекшаяся кровь (выходит, тоже задело осколками).
Саня повернулся, беззлобно посмотрел на своего неудавшегося убийцу:
– Недруг мой, вы очнулись? Вы были очень неаккуратны в обращении с оружием. Не стыдно?
Кратер почувствовал – предстоит последняя часть схватки, финал, к которому он выходит не в лучшей форме.
– Как выключил свет? – прошипел он.
– Силой мысли, – ухмыльнулся Саня.
– Почему я еще жив? Мне передали, ты стреляешь без предупреждения.
– Экий вы торопливый, батенька. Чем же мне было вас кокошить в ванной? Я голенький там лежал. Без кокошника. Только один прибор при мне имелся, да и то не огнестрельный… Потом вы отключились, и дырявить вас стало неинтересно. Знаете анекдот про незалэжность?
Пытаясь сосредоточиться, Кратер покачал головой.
– Так вот: заходит один хохол к другому в гости. А хозяин пилой отпиливает руку москалю, прикованному к батарее. Гость советует: «Пристрели его – и все. Зачем ты мучаешься?» А хозяин отвечает…
Кратер поерзал в охватывающих тело путах (он был прикручен скотчем к легонькому шезлонгу). Резко поднялся, оттолкнулся привязанными друг к другу ногами и прыгнул головой вперед. Ему удалось крепко боднуть Кораблева под дых. Тот охнул, согнулся пополам, чашечка выпала из рук и полетела вниз. На стеклянной перегородке расплывался кофейный плевок.
Мгновение – и Саня распрямился, ударил в висок упавшего на колени Кратера. Кратер хватанул его зубами за ляжку – рот наполнился чужой кровью. Кораблев инстинктивно согнулся, заорал от боли и не успел нанести второй удар. Кратер как пружина распрямился, развернулся к Сане спиной и прижал его шезлонгом в угол балкона. Одна из ножек удачно воткнулась Сане в пах. Все еще крича, Кораблев размахивал руками, пытаясь дотянуться и посильнее ударить привязанного к шезлонгу Кратера.
Тот отклонялся, старался болезненнее нажать то одной, то другой ножкой на тело своей несостоявшейся жертвы, одновременно пытаясь распутать руки. Хлипкий баланс сил должен был рухнуть, не оставив наемному убийце ни единого шанса, но…
Кратер прыгнул в сторону. Два гигантских скачка – и он у противоположной стороны балкона. Навалился животом на парапет, оттолкнулся от пола, замер, балансируя между бездной (двадцать четвертый этаж) и бездной (смерть от рук Кораблева казалась не менее очевидной).
Саня, не мешкая, подбежал, инстинктивно схватил за ноги, замер в недоумении. Кратер попытался оттолкнуться, вырваться и кулем вывалиться за борт. Кораблев, скорее от неожиданности, старался удержать довольно легкую тушку киллера.