Девушка, мент и бандит
Шрифт:
– Так - это значит так долго. Но не дай вам бог гулять так, как я.
Лина посмотрела на девицу, в глазах которой не было ничего, кроме интереса к спариванию, и добавила:
– Вынь серьгу из пупка. Мальчика оцарапаешь.
И, повернувшись к неожиданным попутчикам, прибавила шагу, чтобы поскорее удалиться от них. Ей почему-то сильно не понравилось, что кто-то бесшумно шел за ее спиной. Вот так и бандиты, подумала она, идешь себе, а он сзади…
Перейдя на Петроградскую, Лина почувствовала, что устала по-настоящему.
До дома было недалеко, но Лина решила посидеть на скамеечке и отдохнуть. Свернув направо, к Дому политкаторжан, Лина увидела стоявший на набережной ларек, а рядом с ним несколько столиков и пластиковые кресла. Дойдя до ларька, она заглянула в окошечко и увидела там полураздетую продавщицу в жарких объятиях бравого охранника в камуфляжной форме. Охранник талантливо исследовал ее обнаженную белую грудь с темно-коричневыми сосками.
Лина негромко кашлянула, и продавщица, ойкнув, быстро натянула футболку, задранную до самого горла. Охранник неторопливо оглянулся на Лину и с чувством собственного достоинства скрылся в каком-то внутреннем закоулке ларька.
– Что вы хотели?
– осипшим голосом спросила продавщица.
Лину, как всегда, покоробило такое обращение с русским языком, но она привычно промолчала и ответила:
– Я хочу банку джин-тоника и пачку "Мальборо".
Получив требуемое и расплатившись, Лина с наслаждением опустилась в зеленое пластиковое кресло и вытянула уставшие за ночь ноги перед собой. Из ларька вышла продавщица, теперь уже в совершенно приличном виде, и поставила перед Линой коричневый пластиковый стаканчик с белым нутром.
– Что из банки-то сосать?
– по-свойски сказала она и пошло подмигнула Лине, вкладывая в слова дополнительный смысл.
– Спасибо, - холодно сказала Лина, и продавщица, пожав плечами, скрылась в ларьке.
Везде объятия, страсти, любовь всякого сорта, секс…
От этой мысли Лине стало грустно.
Мальчик с голопупой девочкой на мосту, эти двое в ларьке, потом пьяная компания на пароходике - там ведь тоже не без того, наверное… Даже мерзкий Червонец - и тот наверняка имеет какую-нибудь девицу взамен погибшей. Обнимает ее, говорит ей какие-то свои нежности, и ей это нравится, и они вместе…
"И только я одна, как дура, а мой мужчина, мой любимый Максим - мертв. Убит.
А неизвестно откуда взявшийся Артур, чтоб ему провалиться, не дал мне уничтожить убийцу моего лучшего человека… Ведь он следил за мной, раз застукал меня в такой важный момент. Интересно, он один наблюдает за мной, или подключил к этому своих незаметных и молчаливых агентов?
"Там у меня девушка одна есть, посмотрите за ней - чем занимается, как живет, что ее интересует…
Есть, товарищ полковник!
Или: о 'кей, шеф!"
Мысли несвязно бродили в голове Лины, перед ее внутренним взором появлялись то живая и веселая мама, которая пекла в духовке пирожки с брусникой, то Аркашка, который валился на спину с черной дырой над правой бровью, то Максим, склонившийся, закрыв глаза, над клавиатурой…
Потом она увидела, как подружка Червонца, споткнувшись, падает головой под колесо грузовика; эта ужасная картина мелькнула и пропала… Мертвые бандиты, в неестественных позах валяющиеся на паркете в ее квартире; жадные и подлые глаза Прынцессы, в которых плавало непонятное Лине упорство; похотливые менты, пытавшиеся изнасиловать ее; Артур, который спас ее от них…
"Артур…
Знаете что, Артур? Вы свинья!
У меня была единственная за всю жизнь настоящая цель, такая, которая делает существование осмысленным и направленным, и вы ее у меня отняли. Я переменила себя ради этой цели, я приняла самое серьезное решение в моей жизни, и вы мне все поломали.
Я не прощу вам этого.
И я все равно убью Червонца.
Не получилось сегодня - получится в другой раз. Только я буду осмотрительнее и не позволю вам вмешаться. Это добавит мне хлопот, но ничего.
Справимся.
А если вы снова помешаете мне, тогда…"
Лина думала об Артуре и удивлялась сама себе. Ведь с момента их знакомства Лина постоянно помнила о нем, ждала его редких звонков, и даже… Скучала?
А может быть, и скучала.
Ее сердце чувствовало тепло, исходящее от Артура, его внимание, сдержанную заботу, Лина неоднократно ловила на себе его взгляд, в котором была нежность и почему-то - грусть. Грусть… Что может заставить грустить такого сильного, мужественного, смелого человека? Наверняка - женщина.
Да, это женщина.
Иначе и быть не может.
И Лина страстно захотела узнать тайну Артура. А в том, что это было именно тайной, она теперь не сомневалась. Ведь за все время их знакомства разговор ни разу не коснулся сердечных дел Артура. Он умело обходил эту тему, и теперь, вспоминая некоторые моменты их общения, Лина понимала, что он тщательно оберегает эту запретную… да - наверняка запретную область.
Он запретил себе и не позволяет Лине приближаться к чему-то дорогому или болезненному для него. Скорее болезненному, подумала Лина, ведь если бы у него было на кого обращать свою нежность и заботу, ей не доставалось бы ничего.
Лина представила себе какую-то туманную женщину без лица, восемь лет неподвижно сидящую в кресле с колесами. Артур подходит к ней, опускается на колени и говорит:
– Милая, я достал лекарство, которое поставит тебя на ноги.
И целует ей руки.
Эта картина, нарисовавшаяся в воображении Лины, была настолько нелепа, что она потрясла головой, отгоняя дурацкое наваждение. И тут же подумала: а почему, собственно говоря, дурацкое? Разве так не бывает в жизни? Еще как бывает!
И не такое случается под луной…