Девушка на неделю
Шрифт:
– Оуэн выложил, да? – Она мотает головой. – Они там такой бред несли.
– А что они сказали?
Отлично. Похоже, она потеряла работу по своей вине.
– На меня якобы нажаловался посетитель. Мол, когда я говорила с ним, от меня пахло алкоголем. – Она чокается со мной своей банкой, а потом высасывает оставшееся пиво. Какая ирония. – Ну, я накануне допоздна выпивала с Ларри, так что, наверное, несло немного. Но я же трезвая была. Как стеклышко.
Я молча смотрю на нее, потягивая газировку. Моя жизнь – отстой, моя мама – абсолютно безответственная,
Просто ерунда.
– А где Ларри? – наконец спрашиваю я, и мать удивленно смотрит на меня. – Это же твой новый хахаль, да?
– Не знаю, – пожимает плечами. – Мы крепко повздорили, и он бросил меня тут где-то час назад. Мы собирались пойти в бар сегодня.
О господи, как же я не хочу ее видеть сейчас. Хоть бы она свалила куда-нибудь и оставила меня наедине с моими мыслями. Правда, Оуэн скоро вернется, но с ним побыть вдвоем я не против.
– Может, позвонишь Ларри и извинишься?
– А почему ты думаешь, что это я неправа?
Потому что ты всегда неправа.
– Может, тебе стоит взять инициативу в свои руки и извиниться, даже если ты не виновата? – Теперь уже я пожимаю плечами.
Задумчиво постукивая указательным пальцем по губе, мама достает мобильник из кармана.
– А что, неплохая мысль. Сейчас звякну ему.
Прижимая телефон к уху, она уходит в свою комнату. «Привет, малыш. Это я», – доносится до меня, а потом дверь медленно закрывается.
А я еще долго не двигаюсь с места, думая о Дрю. Как он сейчас? Где он? Что делает? Я умираю от беспокойства. Ненавижу это ощущение. Так хочется, чтобы он не закрывался от меня. Чтобы открылся мне.
Мечтать не вредно.
Дрю
Высадив Фэйбл возле ее дома, я кружу по улицам около часа, любуясь знакомыми видами. В этом городке, где я прожил последние три года, мне намного уютнее, чем в родных местах. Ведь с ними связаны в основном жуткие воспоминания – конечно, не считая нескольких дней с Фэйбл.
Проезжаю мимо кампуса, мимо стадиона, где я провожу большую часть времени. Сейчас здесь так пустынно. Еду по центру города, мимо магазинов, кафешек на углу и «Старбаксов»; чуть сбрасываю скорость на подъезде к La Salle. В баре, похоже, тихо. Неудивительно, ведь еще только шесть часов. Да и студенты пока не вернулись с каникул. То ли дело будет завтра.
Дождь все льет, не прекращаясь. Наконец я понимаю, что уже целый час бесцельно езжу по улицам, и отправляюсь в свою квартиру. Она находится на другом конце города. Я живу в более новом, хорошем районе: тихие улицы, идеальные дворики. Ничего общего с перенаселенными, обшарпанными домами, где толпы студентов снимают жилье за гроши. Ручаюсь, моя квартира в два раза больше, чем у Фэйбл, а ведь она однокомнатная. Черт, и я живу тут один, а она там ютится с мамой и братом, пытается свести концы с концами…
Я ударяю кулаком по рулю. Потом еще раз, не обращая внимания на боль. Тренер убил бы меня, если бы увидел, как я пытаюсь раздолбать бросающую руку. Представив его в
Но эта боль освежает. Грубая, реальная, она напоминает мне о том, кто я. Моя жизнь кажется такой простой и легкой, черт подери. Все, чего я хочу, я получаю на блюдечке с голубой каемочкой. Я – избалованный богатенький мальчик, который по идее должен наслаждаться жизнью. Выпендриваться перед так называемыми друзьями, жить на широкую ногу в своей огромной квартире, расхаживать по кампусу в обнимку с двумя девчонками, ведь я для них – герой, спасавший нашу футбольную команду на протяжении последних двух сезонов.
А на самом деле мой мир… просто отстой. Признание Адель повергло меня в такой шок, что я за всю дорогу не проронил ни слова.
И Фэйбл тоже. Я чувствовал, что веду себя с ней по-свински, но что мне оставалось делать? Завести непринужденный разговор, поболтать о погоде, о любимой музыке? И так, между прочим, – о том, что моя сестра на самом деле оказалась моей дочерью?
Не жизнь, а какая-то мыльная опера, ей-богу. Не представляю, как со всем этим справиться. Не знаю, стоит ли верить Адель. Она ведь не раз уже обманывала. Она постоянно лжет. Может, она просто хотела ошеломить меня. Или вызвать отвращение у моей девушки, чтобы прогнать ее. Но нет, Фэйбл таким не проймешь.
К тому же я и сам прекрасно знаю, как отпугнуть ее. За последние несколько дней я в этом преуспел.
От этой мысли сердце наполняется грустью.
Не в силах больше выносить всю эту мешанину в голове, я набираю номер Адель. Дождь отбивает четкий ритм по крыше машины, припаркованной возле дома.
– Эндрю? – Адель отвечает после второго звонка. Судя по голосу, она удивлена. Я так и думал.
– Скажи, что это неправда! – выпаливаю я и зажмуриваюсь, ожидая – и боясь – ответа.
Адель молчит. Вдалеке слышится тихая музыка – наверно, она сейчас в ресторане или еще где-то. Интересно, с моим отцом или нет? Очень надеюсь, что она извинилась и отошла, чтобы он не слышал нашего разговора.
– Нет, это правда. Она была твоей дочерью.
Я резко выдыхаю. Легкие сжимаются так, будто их скрутили.
– Откуда ты знаешь?
– Ох, Эндрю, что тут непонятного? Мы с твоим отцом… долгие годы пытались завести ребенка, но безуспешно. А потом мне вдруг пришла в голову мысль, что ты – идеальный кандидат. За неимением лучшего, так сказать. Я все распланировала, зашла к тебе в нужный день цикла, проколола пару дырочек в презервативе – и готово, сработало буквально сразу.
Ее приглушенный голос звучит так рассудительно, что хоть вой.
К горлу подступает ком, и я сглатываю его. Мне было всего шестнадцать, когда эта стерва залетела от меня. Всего шестнадцать.
– Значит, ты обманула меня. И отца. Обставила нас обоих. Можешь гордиться.
– Я не играла ни с кем из вас, поверь мне. Я бесконечно люблю твоего отца. И… тебя тоже, Эндрю. Разве женщина не может влюбиться сразу в двоих? Вы так похожи, но при этом такие разные. Я хотела вас обоих, – почти шепчет Адель.