Девушка под сенью оливы

Флеминг Лия

Марджери вернулась из посольства и сообщила ей, что в гранд-отеле намечается какое-то очень важное собрание. Якобы видели даже самого короля, прошествовавшего в зал заседаний в сопровождении личной охраны. Обстановка накаляется, добавила она. Разработан план срочной эвакуации британских войск и всех подданных Британии на случай, если союзники не сумеют остановить наступление Гитлера.

Пенни с тяжелым сердцем стала готовиться к очередной отправке на театр военных действий. Столкнуться лицом к лицу с лучшей армией в мире, да, приятного мало! На сей раз Пенни ехала на фронт со вполне ясным представлением о том, что их ждет впереди. Не было даже желания любоваться проносящимися мимо пейзажами. Первозданная красота гор, луга, похожие издали на сплошные ковры из цветов, утопающие

в красных, желтых, белых соцветиях роз дома. Все вокруг цветет и благоухает. Крестьяне выходили на дорогу, бросали прямо в машины хлеб, булки, бутылки с вином, будто приветствуя победителей. Ох, недолго продлится сие ликование, мрачно размышляла Пенни.

Участились авианалеты на город. С особым остервенением немцы бомбили бухту Пиргос. В результате одной из таких бомбежек взорвался корабль, доверху нагруженный боеприпасами. Взрыв был такой чудовищной силы, что все корабли, стоявшие поблизости, тоже были задеты или даже уничтожены. Казалось, в бухте не осталось ничего живого. По горным тропам стали подтягиваться знаменитые немецкие альпийские дивизии, обученные воевать в горной местности. Они быстро прорвали линию обороны греческой армии. В течение нескольких дней Салоники пали. Греция объявила о своей капитуляции. Какое-то время оборону держали только части британской и новозеландской армий.

Но для самой Пенни жизнь вернулась в прежнее русло. Нескончаемая вереница грузовиков с ранеными, которых следует переправлять на юг страны; и чем тревожнее новости, тем больше раненых. Британцы тоже не выдерживали натиска. Началось повсеместное отступление по всем фронтам, чему в немалой степени поспособствовало стремительное разложение в армейских частях. Люди бежали, оставляя территории, отвоеванные недавно такой дорогой ценой.

Все дороги, ведущие на юг, были запружены отступающими войсками. А сверху их непрерывно бомбили вражеские самолеты. Дороги были изрыты огромными рытвинами и воронками от авиабомб, машины с ранеными постоянно буксовали. Ямы наспех забрасывали тушами мертвых животных, строительным мусором и всяким хламом и ехали дальше. Такими темпами за день удавалось продвинуться всего лишь на несколько десятков миль. Раненые истекали кровью, самых тяжелых прятали по ближайшим деревням, а многих оставляли умирать там, где их застиг вражеский снаряд. Санитаров катастрофически не хватало. Вид отступающей армии был ужасен: лохмотья вместо формы, кровь – и на всем печать поражения и разрухи.

Бригада, в которой работала Пенни, выбивалась из последних сил, стараясь погрузить на машины как можно больше раненых. Йоланда работала с теми, кто мог еще передвигаться самостоятельно. Вместе с врачом она обходила пеший строй солдат, оказывая посильную помощь раненым. Но многие, как ни странно, отказывались от помощи. Один солдат буквально на коленях умолял Пенни не мерить ему температуру и позволить вернуться в строй, несмотря на сильнейшее инфекционное заболевание, от которого он только-только начал оправляться.

– Отпустите меня! – чуть не со слезами упрашивал он медсестру. – Ведь там остались мои друзья! Как я взгляну в глаза их матерям, если не сумею помочь им выбраться живыми из этого пекла?

Медики приноровились разворачивать временные пункты скорой помощи прямо по маршруту отступления. Койки, стулья, столы, медикаменты, газовые печи и прочая утварь – все грузили на мулов, которые перетаскивали этот скарб с одного места на другое.

Труднее всего было преодоление водных препятствий. Мулы категорически отказывались входить в реку, и тогда пригодились навыки верховой езды. Пенни, ехавшая верхом, без раздумий бросалась вперед, возглавляла колонну, собственным примером понукая мулов следовать за ней. Неужели же она, такая опытная наездница, не справится с тем, чем в обычное время занимаются только мужчины? И в эти минуты она представляла себе, что снова скачет во весь опор по горным долинам своей любимой Шотландии. Как давно это было! И каким безоблачно прекрасным казалось то время!

Ко всем бедам добавилась новая. Немецкие самолеты стали целенаправленно бомбить их санитарные станции. Поначалу Пенни была уверена, что большой знак Красного Креста на крышах палаток – надежная защита от вражеских налетов. На деле же оказалось иначе: немцы бомбили все подряд. А потому при виде самолетов приходилось срочно перетаскивать раненых в укрытия, прятаться в канавах и оврагах. Что они творят, думала Пенни. Ведь здесь же оказывают помощь всем, не разбирая, кто враг, кто свой. А после таких налетов участились самосуды. Солдаты, конвоировавшие пленных, не всегда могли обуздать эмоции.

Ночами сестры сидели с отрешенными лицами и молчали. Как могло случиться, что Греция пала? И так быстро!

Врач вздыхал и даже пытался шутить:

– На Рождество я все подрассчитал точно! И рождественский ужин встречал в кругу семьи в Афинах. А вот где мне придется разговляться пасхальным яйцом, гадать не берусь. Сие лишь одному Богу известно.

Йоланду пугали слухи, доходившие до них из пограничных районов. Якобы там уже начались массовые аресты евреев и даже казни. Конечно, причин для беспокойства у нее было больше, чем у остальных, но на войне неприятные неожиданности подстерегают каждого. В любую минуту может случиться все что угодно. Их телега сломалась, развалилась на части, и они все попадали на землю. На Пенни не было живого места от синяков и ссадин. Болело все тело, даже кожа на голове. Она всерьез опасалась, что отбила копчик и больше никогда не сумеет сесть. Но времени на то, чтобы жалеть себя, не было. Вокруг столько раненых, и все просят о помощи. Когда же кончится эта проклятая дорога?

* * *

Но вот наконец они приблизились к местам, овеянным легендарной славой. Фермопилы! Именно в этом узком ущелье царь Леонид и его мужественные спартанцы сумели остановить когда-то персидского царя Ксеркса и его армию. Персонал Красного Креста двигался в общем потоке отступающих армий. Все стремились на юг. И вскоре они оказались в Кифисии. В городе царил хаос. Пенни попыталась заняться размещением раненых: отели, пустующие здания, просто палатки, что угодно, но где раненых можно было бы уложить и начать оказывать им квалифицированную помощь. В общей сложности на всю дорогу с севера у них ушло более семи дней. За это время состояние многих тяжелораненых приблизилось к критической отметке. Землянки, превращенные в больничные палаты, давали лишь кратковременное облегчение, спасая больных от дождя и зноя. Люди были настолько измучены, что многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством. Врачи были вынуждены ходить по палатам с револьверами, на случай, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля и солдаты начнут бунтовать. Греки были благодарны сотрудникам Красного Креста. Все понимали, что их присутствие в стране – это лишь вопрос времени. Персонал, в основном сформированный из британских подданных, уже в ближайшее время будет эвакуирован в Египет. Туда же постараются вывезти и самых тяжелых из числа раненых. Хотя, с учетом постоянных бомбежек с воздуха, едва ли грядущая эвакуация будет простым делом. Ведь даже добраться до порта практически невозможно.

Еще никогда Пасху не встречали в столь мрачном настроении, хотя все старались сохранить торжественность и праздничный настрой, присущий этому самому великому и святому дню церковного календаря. Правда, не было ни музыки, ни танцев. Слишком много вокруг вдов и сирот, чтобы петь и плясать. Отступающих солдат провожали достойно. Девушки бросали им цветы и кричали вслед: «Возвращайтесь с победой! Берегите себя! Благослови вас Бог!»

Во время одного из дежурств к Пенни наведался сотрудник британского посольства мистер Говард. Когда-то он работал вместе с Уолтером.

– Уолтер забронировал вам место на ближайшем судне. Надеюсь, вещи у вас собраны. Конечно, тут такая кутерьма, рейс может задержаться. Но в любом случае, все бумаги на ваше имя готовы. Надо только подписать их.

Пенни помолчала, раскуривая сигарету, потом жадно затянулась и сказала:

– Вот это новость! Как вы себе это представляете? Вы же видите, что здесь творится. Я медсестра. Мне что, по-вашему, бросить все и бежать?

– Началась эвакуация раненых британских солдат. Вместе с ними уезжают и медсестры-англичанки. Что касается греческого персонала, то они остаются здесь.