Девушка под сенью оливы
Шрифт:
Для Пенни это стало откровением. Она даже не подозревала о существовании каких-то разногласий и разделений среди участников Сопротивления. Для нее они все были борцами за свободу, несгибаемыми, мужественными людьми, многих из которых ей пришлось выхаживать, лечить, спасать от болезней и ран. И, надо признать, попадая в руки этой необычной женщины, все они вели себя с покорностью ягнят. Откуда же в них столько неприятия к инакомыслию? Неужели же идея, какой бы эпохальной она ни была, важнее свободы, размышляла она с удивлением, слушая рассказы Брюса.
– Чтобы совладать с этими упрямыми баранами, поистине нужен человек,
Никогда еще Пенни не видела Брюса в таком раздраженном состоянии. У него действительно был очень усталый вид, он сильно исхудал, и все говорило о том, что и его силы уже на пределе. Небольшая передышка ему бы совсем не повредила, думала Пенни, не рискуя, впрочем, высказывать столь крамольные мысли вслух. Иногда они вдвоем отправлялись на прогулку в горы. Пенни с радостью отмечала, что на горных склонах уже пробиваются первые зеленые ростки. Значит, весна не за горами. И скоро, очень скоро все окрестные лужайки покроются ковром из разноцветных маков, нарциссов, маргариток, вики, ромашки. И над этой радугой красок закружат роем пчелы, обещая в недалеком будущем уже первый взяток свежего меда.
Подготовка к Пасхе велась с той же размеренной неторопливостью, как это делалось веками. На протяжении нескольких недель все в доме чистилось, мылось, скоблилось. С наступлением Великого поста деревенские облачились в черное, в знак величайшей скорби и смирения. В страстную пятницу по улицам деревни прошел крестный ход: на специальных носилках в обрамлении цветов несли статую, олицетворяющую тело Христа, за погребальным кортежем следовала огромная процессия верующих, многие из которых не скрывали слез. Но еще больше Пенни поразила сама пасхальная служба: вдруг на какое-то мгновение в церкви погас свет и стало совершенно темно, а потом вспыхнула большая свеча Воскресения, и от нее моментально загорелись сотни маленьких свечей под радостные возгласы « Christos Anesti» . Христос воскресе! Воистину так, думала Пенни, глядя на радостные лица людей.
Потом разговение дома, в кругу семьи. Конечно, не очень обильная трапеза, но голодным из дома в этот день не должен уйти никто: хватит на всех и пасхальных булок, и мяса молодых барашков. Разве что крашеных яиц не много, их в основном приберегли для детских забав.
На Пасху Ике пригласил Панайотиса к себе в гости. Так что Пенни встретились с Брюсом за одним столом. От зоркого глаза Катрины не ускользала ни одна мелочь в их общении.
– Я же все вижу! – заявила она Пенни по завершении трапезы. – Это твой мужчина! А ты – его женщина! Вам нужно срочно пожениться. Жизнь ведь так коротка! Священник обвенчает вас в два счета. Самое то! Пасхальная неделя – лучшее время для свадеб.
Пенни с улыбкой покачала головой.
– Всему свое время.
– Нет! – не согласилась с ней хозяйка. – Лови момент! Удача идет лишь к тем, кто сам ловит ее за хвост. Иначе вы с ней можете разминуться, вероятно навсегда.
Как жаль, что Брюс не слышит этих мудрых слов, с горечью подумала Пенни. Но он ушел в горы уже на следующий день после Пасхи, ограничившись лишь дежурным поцелуем в щеку.
– Скоро вернусь! – пообещал он на прощание. – Главное, что я знаю, где ты и что с тобой. А твоя «тетушка Кларенс» позаботится обо всем остальном. В случае чего олива тебя спасет.
Пенни улыбнулась этой несколько сентиментальной шутке, хотя ей почему-то хотелось расплакаться. Оказывается, даже суровые руководители Сопротивления не лишены чувствительности и могут при желании быть нежными. Ее стали донимать и другие мысли. Теперь, когда всех английских солдат перебросили на юг острова, подошла к концу и ее миссия военной медсестры. Сейчас она стала обузой в доме, лишним ртом, который нужно кормить. Конечно, она могла работать в поле и помогать по дому. Но собственных денег у нее не было. И теперь она всецело зависела от доброты хозяев и их милосердия. К тому же она снова осталась совсем одна.
С тяжелым сердцем вернулась она домой после прощания с Брюсом, и Катрина прямо с порога ошарашила ее неожиданной новостью:
– Собирайся, живо! Нас пригласили на свадьбу! Будут танцы и вообще пир на весь мир!
– А кто женится? – удивилась Пенни. Никто в деревне не вел разговоров о свадебных торжествах. Да и денег ни у кого из местных не было, чтобы устраивать пышные застолья.
– Это знакомые Ике из дальнего высокогорного села. У него с ними были какие-то дела еще до войны. Собирайся же, говорю тебе! Мы все приглашены! И сотри печаль с лица. Будет еще и на твоей улице праздник.
– Мне даже не в чем пойти! – огорченно вздохнула Пенни, оглядев свою поношенную юбку и линялую рубашку.
– Не переживай! У меня целый сундук нарядов, которые я привезла из Америки. Выберешь себе что-нибудь по вкусу. Я уже на тебя просто смотреть не могу в этих вдовьих тряпках!
– Не забывай, это часть моей легенды. Я в трауре по тетушке, погибшей в Афинах. А на Крит приехала в поисках своих родственников. Вот так!
– Знаешь, у нас даже вдовам разрешается наряжаться на свадебные торжества.
– А что мне делать с волосами? Ты только взгляни на этот ужас! – С того момента, как она ушла в горы, Пенни ни разу не красила волосы, они изрядно отросли, восстановив у корней натуральный золотистый цвет. Ну а общее впечатление очень неприглядное – то, что в народе называют «серо-буро-малиновый».
– Тоже мне, проблема! Ты можешь набросить на голову красивый шарф, и никто не обратит внимания на твои кудри. А можно и покрасить. У меня есть немного кореньев. Правда, от них получается только огненно-рыжий цвет. Но это совсем не страшно! Крит всегда славился своими рыжеволосыми красавицами.
И что оставалось делать? Заняться приготовлениями к свадьбе. Леденящий до озноба душ под горным водопадом из талой воды, прелестное хлопчатобумажное платье в мелкую клеточку с пышной юбкой только до колена. Как давно она не носила таких коротких платьев. Пенни аккуратно расчесала волосы, приобретшие после усилий Катрины оранжево-рыжий цвет, и заплела их в косы, уложив венцом вокруг головы, а сверху набросила красивый шарф, отороченный кружевом.
Весна наконец-то вступила в полную силу. Все вокруг зазеленело, первые набухшие бутоны на деревьях сменились клейкими листочками. В горах уже зазеленели полевой салат, заячья капуста и другие съедобные травы, появились и первые улитки. Оливковая роща радовала глаз своей ухоженностью: все деревья успели подрезать, а ветки рачительно сложили на растопку до следующей зимы.