Девушка раздора

Дорога прямая, широкая, по три полосы в каждую сторону, асфальт ровный, гладкий, мотор под капотом сильный, гнать бы на высокой скорости, но тихоходы мешают, затрудняют движение. И все же стрелка спидометра не опускалась ниже ста, Леша Грамотей смело шел на обгон, нагло втискиваясь в зазоры между попутными автомобилями. Не всем это нравилось, зато Роза с тихим восторгом посматривает на него. И юбочку на коленях больше не оправляет. Еще немного, и ножки раздвинет. Юбка короткая, ноги длинные

Подмигнув красотке, Грамотей лихо заложил вираж, обошел красную «девятку», подрезав ее на обгоне. Водитель ударил по клаксону, Грамотей засмеялся и, любуясь собою, высунул руку в окно, выставив средний палец. Роза ноги не раздвинула, но загадочно улыбнулась. У нее все большое: и глаза, и губы, и грудь, хотя сама среднего роста, худенькая, можно даже сказать, хрупкая. И сочная. Как запретный плод. Но так она и сорвана с чужой ветки. Впрочем, Грамотей имел на нее права. Не постеснялся же Микула отбить у него Вальку. Леша всего лишь ответил ему тем же. А Розе как будто все равно с кем спать. Легко снялась, легко переключилась с одного на другого, легко села в машину, легко согласилась прокатиться на дачу. Все у нее легко получается. Впрочем, Грамотею все равно, жениться на ней он не собирался. Поматросит, как говорится…

– Не страшно? – спросил он, все-таки накрыв ладонью гладкую, нежную на ощупь коленку.

– Нет! – Роза легонько ткнула длинным накрашенным ноготком в костяшку его пальца.

Но Грамотей руку не отдернул. Не из робких он, сколько раз в драках насмерть бился, а на стрелках с крутыми авторитетами сходился, разговор вел – под прицелом снайпера. Он и сам в авторитете, бригада у них конкретная, уже за две сотни человек перевалило, банки в центре Москвы под контролем, казино свое открыли. Не зря же у него тачка с нуля, и не абы какая, а «пятьсот двадцатый» «БМВ». Ему ли какую-то шлюшку бояться?

– Смелая?

– Ты смелый, – без тени юмора, хотя и не совсем всерьез сказала Роза.

– И быстрый!

Роза едва заметно усмехнулась, но Леша понял ее. «Быстро ли умеючи? Умеючи – долго!» Что-то из той оперы…

– Быстро запрягаю, далеко еду! – небрежно сказал он.

Роза ничего не сказала, а ему вдруг стало не до нее. Красная «девятка» неожиданно увеличила скорость, обогнала его, сдала вправо, едва не зацепив машину. Окна затемненные, не видно, сколько человек в автомобиле, но Леша ничего не боялся. К тому же у него ствол под курткой. Если вдруг что, рука не дрогнет.

– Вот козел!

Грамотей вспыхнул как спичка. Дал по «газам», нагнал «девятку», обошел ее и притормозил, заставляя изменить курс и прижаться к обочине. Он очень рисковал, «бэха» у него новая, ни царапинки, а «девятка» уже видавшая виды, если наглец пойдет на столкновение, обмен будет неравноценным. Но «девятка» взяла вправо, прижалась к обочине. Грамотей также съехал с дороги, сдал назад.

– Зачем? – Роза смотрела на него удивленно.

Вдруг «девятка» битком набита отморозками, а он один. И ему не поздоровится, и его спутнице достанется. Но Лешу сейчас могла остановить только пуля.

Из «девятки» вышли двое: и один среднего роста, и другой, но если один плотный, то другой худощавый, щелчком в нокаут отправить можно. Грамотей даже не стал вытаскивать свой «ТТ». Ни к чему светить ствол, когда он мог сделать этих двоих одной левой.

– Ну что, самоубийцы, выходим – приехали! – Леша поиграл плечами, подготавливаясь к удару.

– На колени, падла! – взревел худощавый.

Взгляд у него был не только бешеного, так еще и обдолбанного человека. Короткая стрижка, узкое лицо, широкий, будто подрубленный снизу нос, острый, но крепкий подбородок. Кожаная куртка, спортивные штаны свободного покроя, кроссовки с усиленным носком. Футболка под курткой скрывала только часть золотой цепи с довольно-таки крупными звеньями. Пацан явно косил под крутого, только вот напугать Лешу не смог.

– Ты на кого, гнида, пасть разинул?

Грамотей ударил его с ходу, не притормаживая. Он не церемонился, бил ногой в промежность, чтобы сразу же переключиться на коренастого, но мелкий ушел от удара, перехватил ногу и резко, с силой потянул ее на себя. Леша не ожидал от него такой прыти и ударную ногу высвободить не смог. Оставалось только сесть на шпагат, но мелкий сам ударил его ногой. И в то самое место, которое только что защитил от удара.

Острая боль прострелила тело и, казалось, вышла где-то в районе макушки. Но руки Грамотей не опустил и даже смог блокировать следующий удар. Но коренастый ударил его по ноге, и он оказался на земле. Мелкий тут же врезал ему ногой в живот. А коренастый, присев, рубанул кулаком в челюсть. В глазах потемнело, но Грамотей все-таки смог подняться и даже выдержать очередной удар.

Едва не падая, он сдал назад, выхватил из-за пояса пистолет, но мелкий не промахнулся, прыгнув, ударил ногой. «ТТ» полетел куда-то в траву за обочиной, а коренастый с разгона ударил кулаком в нос.

Грамотей упал, боль, кровь и сильное головокружение не помешали ему подняться и даже отойти на несколько шагов назад. Он вытянул вперед руки, требуя передышки. Худощавый шагнул к нему, а его дружок повернул голову в сторону, куда отлетел пистолет.

– Барыга гребаный! – сплюнув, презрительно хмыкнул худощавый. – Думаешь, тачку крутую взял, и все можно?

– Кто барыга? Я барыга?! – пытаясь остановить хлынувшую из носа кровь, возмущенно простонал Грамотей. – Да мы таманские!

– Да хоть куянские!.. Тачку мы забираем! – сказал худощавый.

А коренастый навел на Грамотея ствол. Мощный на вид парень, широкое лицо, нос не крупный, но массивный, губы тонкие, но на вид твердые, как будто из камня выточены. Зрачки у него суженные, взгляд мертвый, невменяемый – верный признак наркотического опьянения. Он мог выстрелить в любой момент, от страха у Леши подкосились ноги.

– Я же Грамотей, меня вся Москва знает! – Он пытался, но так и не смог справиться с дрожью в голосе.

– Мы не Москва, мы – Битово! – осклабился худощавый.

– У нас бригада!

Леша кивнул, глядя на третьего отморозка. Этот и рослый, и накачан крепко, такая же, как и у всех, кожаная куртка. Выпуклый лоб, тяжелые надбровья, маленькие, глубоко посаженные глаза, кривой нос, чугунный подбородок. Он Лешу не трогал, просто стоял у «девятки», докуривая сигарету, и с напускной небрежностью наблюдал за происходящим. Но ведь он в любой момент мог присоединиться к своим дружкам. Одним словом, в одиночку против этой убойной троицы Леше не потянуть. И ему ничего не оставалось, как пугать.