Девушка с голодными глазами
Шрифт:
Менеджер снисходительно улыбнулся.
– Поверьте моему профессиональному опыту, – мягко сказал он. – Лучше вам взять одну из восьми девушек, которых вы уже посмотрели. Федоркина запорет вам весь ролик. Мне жаль и ваших денег, и репутации нашего агентства.
– Но почему? Она что – алкоголичка, наркоманка?
– Иван Иванович, она – не совсем модель. Я все прекрасно понимаю. Думаете, я не заметил вашего разочарования? Наши девушки не в вашем вкусе, вы любите тех, кто пышнее. Как, впрочем, и большинство мужчин. Но ведь рекламные ролики-то рассчитаны не на мужчин, а на женщин! А женщины более внушаемы,
– Моя жена помешалась на простых углеводах, – тихо сказал Василий Васильевич. – Не ест ничего, где они содержатся, и мне не дает. Доходит до безумства – я держу в домашнем сейфе упаковку рафинада и тайком кладу его в кофе.
– А моя – иногда сидит на диете Аткинса, – подхватил Иван Иванович. – Это когда можно есть только мясо и яйца. Она и правда тает на глазах, правда уже через неделю у нее изо рта начинает нести дохлыми мышами.
– Вот видите! – добродушно рассмеялся менеджер. – Так что берите в свою рекламу Аникину или Стаховскую. И успех вам гарантирован.
– Подождите, но эта красавица, брюнетка, Федоркина, она ведь тоже числится в вашем агентстве, – возразил Иван Иванович, – значит, и на ее формы есть спрос?
– Есть, – со вздохом согласился менеджер, – Федоркина у нас эскорт-девушка, сопровождает мужчин. Наше агентство оказывает и такие услуги. Так что, если когда-нибудь потребуется девушка для выхода в свет… Ну или просто для приятного досуга, звоните. Пятьсот долларов, и она вся ваша. Договоритесь о чаевых – такое откаблучит!
– Так она… Проститутка? – потрясенно переспросил Василий Васильевич.
– Не передергивайте, вы все-таки в модельном агентстве, а не в публичном доме. Но между нами… В общем, вы меня прекрасно поняли.
Иван Иванович и Василий Васильевич угрюмо курили на улице, на залитом солнцем крыльце. Мимо неслись забрызганные московской грязью автомобили, куда-то спешили люди… Иван Иванович, словно другими глазами, смотрел на этот город. Рассматривая проходящих мимо девушек, он вдруг с удивлением заметил, что увереннее других держатся самые худые. Упакованные в обтягивающие брючки швабры ведут себя, как красавицы, призывно крутят бедрами, выставляют напоказ неаппетитные впалые животы или костлявые бедра… Те же девушки, которые считались красотками в пору его юности, – гитарообразные, фигуристые, пышные, сильные, здоровые, прятали тела в бесформенные балахоны, шли как попало, неловко размахивая руками, низко опустив голову, не отвечая на его заинтересованный взгляд.
– Тебе не кажется, что это заговор? – сказал вдруг Василий Васильевич. – Признанными красавицами работают швабры, а истинные красотки приторговывают собой?
– Не знаю, – пожал плечами Иван Иванович, – у меня такое странное чувство… Как в фильме «Матрица», как будто бы я открыл глаза и увидел настоящий мир.
– Похоже на то, – усмехнулся Василий Васильевич. – А хороша все-таки эта Федоркина, да?
И Иван Иванович эхом повторил:
– Хороша-а…
Я давно заметила, что холостая жизнь действует на мужчин как безотказный допинг. Женатые мужики расслабляются, распускаются, обрастают тугим брюшком и странноватыми манерами вроде чтения газет в сортире и ношения непарных
Холостяки – опасные хищники. Женатики – безобидные пастухи. Даже если женатый мужчина не прочь гульнуть налево, даже если в глазах его похотливый голодный блеск, все равно в нем чувствуется налет одомашненности. Холеный пес в антиблошином ошейнике, когти которого подстрижены, а уши – купированы, и свободолюбивый голодный полусобака-полуволк.
Эдику Громовичу развод пошел на пользу. Он похудел, немного отрастил волосы и впервые в жизни начал позволять в себе небольшую экстерьерную небрежность: шейный платок вместо галстука, мятый льняной костюм вместо классического строгого, черные кроссовки вместо начищенных ботинок. И появилось в нем еще что-то новое, что-то поважнее внешности, нечто неуловимое, блеск в глазах, новое выражение лица.
«А что, если… Что, если у него уже кто-то есть?» – вдруг подумалось мне. И от мысли как-то нехорошо стало, как-то неуютно. Хотя большей глупости, чем ревновать бывшего мужа, я придумать не могу.
– Громович, у тебя новая женщина? – однажды не выдержала я.
– А что? – спокойно спросил он, и я поняла, что не ошиблась.
– Да так… Интересуюсь. – Черт, надеюсь, он не заметил моего секундного замешательства. Еще не хватало, чтобы он подумал, будто у меня остались к нему чувства. Полный бред. У меня своя жизнь, меня ждет новая внешность, новые любовники… Самое смешное, что я не хотела бы возвращаться к Громовичу, даже если бы он умолял меня об этом, стоя на коленях… Но почему мне так неприятно думать о его новых пассиях, неужели это проклятое чувство собственничества?!
– Вообще-то мы договаривались, что эта тема не обсуждается, – без улыбки сказал он.
Я придала своему лицу максимально равнодушное выражение:
– Ну и ладно. Я вообще просто так спросила, поддержала разговор.
Но прошло две недели, и я узнала о новой женщине Громовича из совершенно неожиданного источника.
От Нинон.
– А ты знаешь, что твой Громович снова сошелся с той девкой, моделью? – огорошила меня она.
– С какой еще моделью? – нахмурилась я, хотя, естественно, сразу поняла, с какой именно.
– С которой он встречался до тебя. Кажется, ее зовут Жанна. За эти годы она успела сняться для обложки американского Vogue и чуть ли не Принстон окончить.
Я скривилась. Ну да, конечно же, модель-Эйнштейн. Представляю, как пляшет от счастья вся его семья. Любимое гениальное Дитя наконец-то избавилось от расчетливой алкоголички Веры, склонной к саморазрушению и патологическому раздолбайству. Жизнь вошла в свою колею, у Гениального Громовича будет нормальная семья, любимая женщина, которая достойна его космического IQ.
– А что, в Америке ей никого подцепить не удалось? – я сочилась ядом.
– Я слышала, она все эти годы была в него влюблена. И как коршун кружила над вашими головами, ожидая, когда ты оступишься.
– А ты-то откуда все это знаешь? – удивилась я.
– Да у меня подруга с ней в одном агентстве работает. Честно говоря, она мне давно об этой Жанне рассказывала. О ее любовной трагедии, о том, что какая-то подлая сука отбила ее жениха, о том, какой этот жених весь из себя офигительный. Если честно, я сразу не поняла, что лакомый кусочек – это Гениальный Громович, а беспринципная сука – ты.