Девушка с голодными глазами
Шрифт:
И вот мы сидели напротив друг друга – он в кресле, свесив длинные руки между коленей, я на диване, вжавшись в спинку и с любопытством наблюдая за своим странным гостем. Золотисто-медовый коньяк был разлит по пузатым бокалам, аккуратными дольками нарезан лайм.
– Сам не знаю, что на меня нашло. Приехать в гости, к незнакомой девчонке… – в сотый, наверное, раз сказал Петр.
– Чувствуйте себя как дома, – дежурно ответила я. – Думаете, мне легко? Но я-то ладно, я всегда вляпываюсь в подобные истории.
– Но все равно спасибо. Если бы не вы, я бы… Я…
– Не будем об этом, – перебила я, заметив, как его глаза наполняются сыростью. – Петя, вы меня, если честно, удивили. Не каждый мужчина решится свести счеты с жизнью, расставшись с пятой по счету женой. Наверное,
– Да, – вяло подтвердил он, – любил. Но наши отношения зашли в тупик. Это так сложно объяснить… Но мне вообще с женщинами не очень-то везет. Все всегда происходит по одной и той же схеме. Как будто… Как будто я проклят.
– И… как же это происходит? – пригубив терпкий коньяк, решилась спросить я.
– Сначала все идеально, – пожал плечами Петр. – Я влюбляюсь, у нас головокружительный роман, постепенно переходящий в законные отношения. Я ведь не ловелас какой-нибудь, всегда мечтал о крепкой семье. Может быть, я, конечно, эгоист. Но я всегда считал, что гармоничные сексуальные отношения – это очень важно… Если нет секса, брака тоже нет! Вы не согласны?
– Абсолютно. Никогда не верила в любовь без секса.
– Ну вот видите. Вера, а вы мужчин какого типа предпочитаете? Если не секрет? Кто вас возбуждает?
– Куда это вы клоните? – нахмурилась я и на всякий случай быстро сказала: – Высоких и худых не люблю.
– Я на себя и не намекал, – обиделся Петр. – Между прочим, вы тоже совершенно не в моем вкусе. И все-таки… вы не ответили.
– Ну… Наверное, я больше люблю брюнетов. Латиноамериканский брутальный тип. Смуглая кожа, четкие бицепсы, иронический прищур. Кубики на животе, сильные пальцы и белые зубы. Но это так условно… Мой муж был блондином. И вообще, я замечаю внешность только в первые часы общения, потом она теряет смысл. Жаль, что современные мужчины не такие, им Наоми Кэмпбелл подавай.
– Наверное, я некорректно поставил вопрос, – нахмурился Петр. – Вот скажите, смогли бы вы каждую ночь ложиться в постель с толстяком? Который весит двести кило? Или, наоборот, со скелетообразным молодцем героиново-рокерского типажа?
– Не знаю, – задумалась я. – Вряд ли. Экстремальные варианты – не для меня.
– А теперь представьте, что вы вышли замуж за своего брутального брюнета латиноамериканского типа и все у вас замечательно, бурный секс, любовь, планы… И вдруг у него что-то в голове переключается. Он находит, что недостаточно хорош. Сначала комплексует и ноет, а потом берется за дело и изменяет свою внешность. Например, худеет до сорока килограммов или, наоборот, запивает пончики пивом и жиреет, как рождественский гусь. И через какое-то время становится совершенно другим человеком, новые знакомые не узнают его на свадебных фотографиях.
– Странное вы что-то говорите…
– И вас он больше не возбуждает, и вы уговариваете его хоть что-то с собою сделать, хотя бы найти компромиссный вариант, но он сам смотрит на вас как на больную. Он-то новым обликом стопроцентно доволен.
– Вы хотите сказать, что…
– Я люблю пампушек, – выдохнул Петр. – У меня отец кавказец, может быть, гены сыграли роль… Ну не могу я вожделенно смотреть на современных девчонок, которые доводят себя до состояния скелетов, ну не могу! Вот вы, Вера, приятная девушка, но какая же тощая! Впрочем, может быть, у вас такая конституция, но есть миллионы дур, которые расстаются со своей сексуальностью добровольно, да еще и деньги бешеные за это отваливают.
– Вы находите меня тощей? Правда? – горделиво приосанилась я.
– Если бы вы видели мою первую жену! – проигнорировав мой вопрос, воскликнул Петр. – Она была похожа на Мерилин Монро. Блондиночка, фигурка, как гитара, все на улице шеи сворачивали. Я когда ее впервые увидел, просто онемел, глазам своим поверить не мог. Думал, что такие женщины только в кино встречаются. И душа у нее была золотая, и характер покладистый, и чувство юмора отменное. Мы были знакомы всего месяц, а я уже подарил ей колечко. И первые полгода супружеской жизни были такими счастливыми… – он вздохнул.
– А потом?
– А потом наступило лето, – скривился Петр. – Мы отправились в Кемер. И там моя Юленька застеснялась своих телес. Я сначала даже не замечал, что ей неуютно. Просто она все время ходила в длинном платье, даже на
– И решила, что у нее толстый зад, – закончила я за него. – Как мне это знакомо.
– Вот именно. Начались диеты, какие-то уколы красоты. Лидка научила ее – чтобы похудеть, надо после еды два пальца в рот. Ну как я мог остаться с нервной издерганной бабой, от которой еще и все время несет блевотиной?!
– И вы развелись.
– Совершенно верно. Но тогда я еще не задумывался о закономерности, плохой карме, повторяющейся истории… Я был молод и настроен вполне оптимистично. Прошло время, и я встретил Олюшку. Олюшка работала медсестрой. А я сломал ногу. Она так трогательно за мною ухаживала. Тихая, улыбчивая, добрая. Русская красавица – толстая коса до пояса, пятый размер груди, приятная глазу полнота. Я еще не успел выписаться из больницы, когда понял, что именно этой женщине суждено стать моей женой. Я был настроен, что проживу с ней всю жизнь…
– А Оленька решила похудеть? – ухмыльнулась я.
– Когда мы поженились, она уволилась из больницы. Я хорошо зарабатываю, зачем нам медсестринские гроши? Может быть, надо было сохранить ей работу, тогда бы не случилось ничего… Но Оля осела дома, вела хозяйство, подружилась с соседками. А соседки у нас – мымры, все на диетах. Только об этом и говорят. Я однажды подслушал их разговор, так у меня волосы от страха зашевелились. Одна раз в неделю ставит двадцатилитровую клизму с какими-то порошками. Другая ест только мясо – у нее кожа серая, и пахнет изо рта, зато жопа плоская, и эта дура довольна! Не прошло и трех месяцев, как они запудрили моей Оленьке мозги. На этот раз я все заметил сразу. Прекрасно помню тот день. Я вернулся домой с работы, открыл холодильник и увидел его, – он выдержал трагическую паузу, – творог. Чертов обезжиренный творог. Оленька никогда не ела обезжиренный творог, наоборот, молочные продукты мы покупали на рынке, домашние… Я взял баночку с творогом в руки, и у меня опустилось сердце. Я понял, что уже ничего нельзя изменить, что мой брак снова летит в тартарары. Может быть, со стороны вам покажется, что я псих… Но не могу я жить с нервными тощими селедками, не могу! Я люблю женщин красивых, плавных, сытых, довольных собой… В тот вечер Оленька накормила меня своим фирменным борщом. А сама – я видел – ела, давясь, безвкусный творог… Потом она слегка похудела, не катастрофически… Я просил ее, в ногах валялся, шубу в пол подарил, обещал свозить в Мексику. Весь мир к ее ногам, лишь бы с ума не сходила. Но она уже была отравлена комплексом неполноценности. Вы знаете, Верочка, это ведь почти неизлечимо.