Девушка с конфетной коробки. Часть 2
Шрифт:
Как ни странно, это радовало. Я пока не забыла взгляд здешнего начальника и его поползновения в мою строну. Была бы я тут одна, его бы ничто не остановило. А вот присутствие пленника вряд ли порадует. Александр не позволит меня изнасиловать, станет защищать как только проснётся. В этой камере у принца нет возможности пользоваться магией, но его ловкость и физическую силу никто не отнимет. С начальником стражи они тут будут на равных и что-то мне подсказывает, что молодость Александра даст ему существенное преимущество.
Да и вообще драки скорее всего не будет. Не станет
Про инструкции мне рассказал Александр. В империи они существовали на все случаи жизни, по крайней мере для военных и чиновников так уж точно. Любое отклонение по идее каралось, но инструкция не могла предусмотреть всех возможных ситуаций. Иногда возникало нечто непредусмотренное, и тогда у тех, кто с этим столкнулся, глаза на лоб лезли. Во-первых от удивления, а во-вторых, от напряжения мысли. Им надо было сообразить, под какую инструкцию подвести тот или иной факт, чтобы как-то оправдать свои действия и не получить по шее.
Я так поняла, что пленную селянку, случайно забредшую через границу, инструкция позволяла ему использовать по своему желанию и разумению. И, если бы он мог отговориться тем, что не знал о моём даре, меня бы ничто не спасло. Конечно, если бы меня доставили не в антимагическую камеру, а в его спальню, я могла бы отбиться. На пару несложных, но весьма эффективных заклинаний вроде "воздушного лезвия" меня бы хватило. Но вряд ли здешний закон разрешает убивать или калечить облечённых властью военных или чиновников. Насколько я помню из школьного курса, за такое в империи одна кара — смерть. И никого не интересует, что ты отбивалась от насильника.
Так что Александр сейчас — моя единственная надежда и защита.
Я сползла с высокой лавки, села на корточки рядом с ним и принялась освобождать его голову от попон. Пусть хоть дышит свободно. Провозилась довольно долго: тяжёлое тело придавило ткань и я никак не могла вытащить её из-под лежащего колодой принца. Я и тянула, и толкала его, но сдвинуть не могла. Удалось проделать только узенькую щёлку и убедиться, что принц спит как младенец, причмокивая во сне.
Такой мирный сон даёт зелье, но отнюдь не заклинание. Да и зелье знакомо каждому, кто прошёл хотя бы начальный курс зельеварения. Если прикинуть время, вес принца и стандартную дозу, получается, что ещё примерно час и он проснётся сам.
А там приведу его в чувство и расскажу, что произошло. Да, и про Симона тоже.
Только вот есть ли у меня этот час?
Больше всего я боялась, что местный главный явится ко мне, пока Александр спит. Со страху решила держаться поближе к своему товарищу. На полу, так на полу. Лавку сдвинуть не удалось, она была привинчена к стене. Зато переложить тюфяк ничего не стоило. Я пристроилась на полу, отгородившись от двери мощным торсом нашего принца. За ним меня не сразу можно было разглядеть. Это даст мне шанс потянуть время, если за мной придут до того, как принц проснётся.
Все эти меры предосторожности оказались излишними. Никто так и не пришёл. Я даже задремала и пропустила момент, когда Александр наконец продрал глаза.
Он тоже не сразу понял, что произошло и попытался зажечь светлячок, чтобы оглядеться. Ничего не вышло и принц выругался вслух, чем меня и разбудил. Я села и сказала то, что и так было очевидно:
— Нас поймали, мы в тюрьме. В антимагической камере.
Александр снова выругался, ещё более заковыристо, чем в прошлый раз. Затем спросил:
— Что я пропустил?
Хороший вопрос. Главное, уместный. Я тут же вывалила ему своё видение происшедшего. Рассказала про Симона, про то, что его нам заслали, и мы оба пожалели, что так мягко с ним обошлись. Пристукнули бы ещё в горах — и горя бы не знали. Да, гуманизм по отношению к злодеям иногда слишком дорого обходится всем остальным. Но что делать, если у всех такая больная на голову совесть?
А потом я сообщила принцу, как расправился с Симоном начальник местного гарнизона. Саблей — раз! И голову долой. Никто даже не успел ничего понять.
Александр сказал, что с удовольствием пожал бы руку этому достойному человеку. Тот сделал-таки то, на что мы не могли решиться. Тогда я передала ему и другую информацию. Про желание господина начальника сделать меня своей помимо моей воли. Он, видите ли, считает девушку с конфетной коробки идеалом и всю жизнь мечтал именно о такой.
И опять аберрация сознания. Не мог он всю жизнь мечтать обо мне, такие конфеты всего десять дет как существуют. Но где-то в головах людей засело, что гремонская красавица существовала всегда, и они в это верят как в догматы Доброй Матери.
Принц, кстати, думал точно так же, как здешний главный. Сказал, что понимает его, потому что для него я тоже являюсь воплощением этого идеала красоты. Только девица на картинке явно кроткая и послушная, чего во мне нет ни на гран. Но начальник-то об этом не знает и для него я должна казаться совершенством. Естественно, что он обо мне мечтает. Вот только мечты мечтами и останутся. Принц меня ему не отдаст.
Наверное мы слишком громко разговаривали, потому что за окошком нашей камеры вдруг зажёгся свет, затопали несколько пар ног и загремели ключи. Я думала, что пришёл начальник гарнизона по мои тело и душу, но вместо него появился тот самый умный писарь в сопровождении служителя, который внёс за ним в камеру складные столик и стул.
— Раз вы оба не спите, — сказал писарь, — я, пожалуй, сниму с вас показания для отчёта. Первый вопрос: вы маги?
Врать было бесполезно, они уже зафиксировали этот факт своим амулетом. Я хотела было открыть рот и признаться, но принц сделал мне знак молчать и заговорил сам. Вместо ответа он задал встречный вопрос:
— Что в вашей табели о рангах имеет более высокий статус: титул или магия?
Парень не стал врать, сказал спокойно:
— Титул, разумеется.
А потом насмешливо спросил: