Девушка с медовыми глазами
Шрифт:
Месяц спустя
Лика
Соня меня ревнует и обижается, потому что с Тимом провожу гораздо больше времени в школе, чем с ней: репетиции каждый день по часу, на уроках тоже сидим с ним, а подруга с Сашей позади нас. Очень хочется, чтобы и для Сони нашелся хороший парень, чтобы поняла меня, каково это быть по-настоящему любимой и любить, а не заставляла чувствовать виноватой.
Мы неплохо двигаемся с Тимом на первой городской репетиции. Уж лучше
Статная мадам средних лет с идеальной осанкой и микрофоном в руках гоняет собравшихся вновь и вновь, наблюдая с вершины трибун пока неумелое топтание. Она-то под навесом, а мы на солнцепёке.
К обеду никто уже не рад ярким лучам. Чувствую, как горят плечи и другие открытые части тела. Тим смотрит на меня и смеется: «Надо же, всего за полдня твой нос собрал столько веснушек». Ощущаю себя, как желе. Нестерпимо хочется в тенёк, но нас всё не отпускают.
Тим снимает бейсболку и начинает гонять ветерок перед моим лицо, потом возле шеи, как опахалом. Ступни смертельно ноют, несмотря на удобные кроссовки – за полдня ни разу не присели. Переминаюсь с ноги на ногу. Хоть бери да на траву садись.
«Устала? – спрашивает Тим, наклоняется к моему лицу, сострадательно поглядывает, пока с трибун читают очередную нотацию, и сам же отвечает. – Устала».
Он встаёт позади и притягивает меня облокотиться на него, загораживает своими широкими плечами от беспощадного солнца. Головой понимаю, что верующие девушки себя так не ведут, надо бы отстраниться, но так приятно и хорошо от долгожданного отдыха, что просто откидываю голову назад и не сопротивляюсь заботливому жесту. Руки безвольно и расслаблено опущены вдоль тела. Тим водит по ним медленно вверх и вниз ладонями, поглаживая и еле касаясь внутренней стороны предплечий, локтевого сгиба. Он не рискнул обнять меня. И я благодарна ему за уважение моих принципов.
Короткий перерыв на нотации закончился, и вот мы опять в танцевальной стойке.
Последний звонок
Лика
Школьную линейку по случаю последнего звонка мы пропустили из-за финальной утренней городской репетиции к балу. Не будет снимка с белыми бантиками и с нарядной голубой лентой, как у всех девчонок. Зато долгожданный вечер проведу вместе с Тимом, вальсируя на балу. Я и мечтать о таком не смела ещё полгода назад.
Соня одолжила мне изумительное платье для этого особого случая. По правде говоря, я искала что-то летящее, с пышным низом, как у Скарлетт из «Унесённых ветром». Но никто из моего окружения не разделяет пристрастия к ретро-стилю, поэтому пришлось согласиться на то, что предложили. Да и танцевать будет удобнее, чем с пышным подолом.
На вешалке платье казалось обычным – темно-зеленый велюр длиной до щиколоток, с целомудренным разрезом сзади чуть выше колена и бретельками, усыпанными стразами. Но стоило его надеть, по восхищенному взгляду отца читалось, что наряд мне очень идёт. Мама завила мои вишнёвые волосы щипцами, придала пальцами прическе чуточку небрежности, и локоны рассыпались по спине
Тим
Пришёл за ней с другом – один не решился. Лия отворила дверь и вновь скрылась в прихожей, нанося последние штрихи в и так наполненный лоском и шиком образ. Глаза Толяна, моего друга, таращились с удивлением на меня, когда он слегка помотал головой и одними губами произнес: «Офи-ге-е-еть». И я с ним абсолютно согласен. Она офигенная, нереальная. Нервно запускаю руку в волосы, закусываю щеку изнутри.
Как? Как буду с ней весь вечер среди кучи смазливых отличников? Самое ужасное, что на языке ни одного подходящего слова и ни одной приличной мысли в голове. Не могу же просто молча пялиться на неё весь бал. Что ж я дебил-то такой, даже цветы не прихватил.
Такси за воротами дома нервно сигналит. Пропускаем Лику вперед себя и максимально медленно идём следом, наслаждаясь открывшимся видом её лопаток, изредка кокетливо выглядывающих из-под распущенных волос, бёдер в плотно прилегающей велюровой обертке колдовского платья.
Точеные ноги в туфлях телесного цвета на высоком каблуке одна за другой появляются и исчезают в разрезе сзади. Платье даже не пытается скрыть выступы и впадины, изгибы и ложбинки – никаких тебе оборочек, рюшечек и прочих ширм. Ничего лишнего, просто, но шикарно.
Прошибает жар с головы до ног, хотя вечерний воздух свеж и прохладен. Снимаю пиджак, он понадобится ей, но уж точно не мне.
Разглядываю Лику на заднем сиденье. В ушах покачиваются длинные золотые серьги-цепочки в несколько рядов. Больше никаких украшений. Но её образ приковывает взгляд на всю оставшуюся часть пути, и я ничего не придумываю лучше, чем взять её за руку и просто продолжать смотреть. Оробел чудовищно. Не помню себя таким ни разу. Лика улыбается, но не поворачивается ко мне. Лишь щёки горят, выдавая, что она чувствует мой восторженный взгляд и тоже смущена.
Мы блестяще танцуем свою партию на балу. Лика просто создана для таких шикарных мест. Я здесь впервые за свои семнадцать лет. Просторный холл театра оперы и балета с резными колоннами, высокими расписными потолками с гипсовой лепниной и величественными хрустальными люстрами украшен живыми цветами. Белоснежные лилии наполнили пространство нежным дурманом. Бледно-розовые пионы в вазах на высоких столах вызывают девичье умиленное щебетание. Огромные окна оформлены поразительными витражами в золотой, оранжевой и бирюзовой палитре. С обеих сторон от холла на второй этаж ведут мраморные лестницы с точеными позолоченными перилами. И зеркала, зеркала повсюду, в которых вижу улыбающуюся и роскошную Лику со всех её совершенных сторон.
Спустя десять минут после нашего танца наклоняюсь, осторожно одним лишь пальцем отвожу волосы от её лица и шепчу на ушко: «Давай сбежим отсюда?»
Lady in red
Красный – самый лучший цвет. Он подходит любой женщине, просто нужно помнить, что существует более тридцати разных оттенков красного. Жизнь, смерть, страсть, лучший способ покончить с тоской – вот что такое красное. От женщины в красном нельзя оторвать взгляда.