Девушка с татуировкой дракона
Шрифт:
Бьюрман побагровел и внезапно ударил ее ладонью по лицу. Саландер вытаращила глаза, но прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, он схватил ее за плечо и швырнул на кровать, лицом вниз. Такое неожиданное нападение застигло ее врасплох. Она попыталась перевернуться, но он придавил ее к кровати и сел на нее верхом.
Все шло в точности как и в прошлый раз: она безнадежно уступала ему в физической силе. Оказывать сопротивление она могла, только пытаясь ударить его в глаза ногтями или каким-нибудь предметом. Выработанный ею сценарий уже приказал долго жить.
«Дьявол!» — подумала
Потом услышала, как он открыл ящик стоявшего возле кровати комода. Раздалось звяканье металла. Сначала она не поняла, что происходит, но потом увидела, что на ее запястье защелкивается кольцо наручников. Он вытянул ей руки вверх, пропустил цепь второго кольца вокруг одного из столбиков спинки кровати и замкнул его на другом запястье. Ему не составило большого труда стянуть с нее обувь и джинсы. Наконец он сдернул с нее трусики и выпрямился, держа их в руке.
— Лисбет, ты должна научиться доверять мне, — сказал он. — Я научу тебя, как играть в эту игру для взрослых. Будешь вести себя плохо, я тебя накажу. А будешь паинькой, мы станем друзьями.
Он вновь уселся на нее верхом:
— Значит, анальный секс тебе не нравится.
Лисбет Саландер открыла рот, чтобы закричать. Бьюрман схватил ее за волосы и затолкал в рот трусы. Она почувствовала, как он чем-то обматывает ей щиколотки, раздвигает ноги и крепко привязывает — она оказалась в его полной власти. Лисбет слышала, как он перемещается по комнате, но видеть его не могла, поскольку лицо ей закрывала футболка. Несколько минут он медлил. Ей едва удавалось дышать. Потом она ощутила дикую боль, когда он яростно вонзил ей что-то в зад.
Сесилия Вангер по-прежнему придерживалась правила, что ночевать Микаэль должен у себя дома. В начале третьего ночи он стал одеваться, а она продолжала лежать голой на кровати, тихонько ему улыбаясь.
— Ты мне нравишься, Микаэль. Мне с тобой хорошо.
— Ты мне тоже нравишься.
Она притянула его обратно к кровати и стащила с него рубашку, которую он только что надел. Он задержался еще на час.
Проходя в конце концов мимо дома Харальда Вангера, Микаэль заметил, как ему показалось, шевеление одной из занавесок на втором этаже. Правда, было слишком темно, чтобы сказать наверняка.
Только около четырех утра субботы Лисбет Саландер получила возможность одеться. Она взяла кожаную куртку и рюкзак и поплелась к выходу, где ее уже поджидал только что принявший душ и аккуратно одетый Бьюрман. Он протянул ей чек на две с половиной тысячи крон.
— Я отвезу тебя домой, — сказал он, открывая дверь.
Переступив порог квартиры, она обернулась. Ее тело выглядело раздавленным, лицо опухло от слез, и, когда их взгляды встретились, он отпрянул. Ему никогда еще не приходилось сталкиваться с такой неприкрытой жгучей ненавистью. Лисбет Саландер производила впечатление именно такой сумасшедшей, как ее описывал журнал.
— Нет, — произнесла она так тихо, что он едва расслышал. — Я доберусь сама.
Он положил руку ей на плечо:
— Точно?
Она кивнула. Рука у нее на плече сжалась.
— Ты
Она снова кивнула. Покорно.
Он ее отпустил.
Глава
14
Суббота, 8 марта — понедельник, 17 марта
Неделю Лисбет Саландер провела в постели, страдая болями в низу живота, кровотечениями из прямой кишки и менее заметными повреждениями, которые предстояло долго залечивать. На этот раз она претерпела нечто совершенно иное по сравнению с первым изнасилованием в его офисе; теперь речь шла уже не о принуждении и унижении, а о систематической жестокости.
Слишком поздно она поняла, что совершенно неправильно оценивала Бьюрмана.
Она воспринимала его как представителя власти, любившего диктовать свою волю, а он оказался законченным садистом. Он продержал ее закованной в наручники целую ночь. Несколько раз ей казалось, что он собирается ее убить, а в один момент он прижимал к ее лицу подушку до тех пор, пока она не перестала ощущать хоть что-либо и чуть не потеряла сознание.
Она не плакала.
Помимо слез, вызванных чисто физической болью в процессе насилия, она не проронила не единой слезинки. Покинув квартиру Бьюрмана, она доплелась до стоянки такси у площади Уденплан, доехала до дома и с большим трудом поднялась к себе. Там она приняла душ, смыла с себя кровь, потом выпила пол-литра воды, приняла две таблетки снотворного, дотащилась до кровати и с головой накрылась одеялом.
В воскресенье Лисбет проснулась ближе к обеду, без каких-либо мыслей и с непрекращающейся болью в голове, мышцах и в низу живота. Она выбралась из постели, выпила два стакана молока и съела яблоко. Потом приняла еще две таблетки снотворного и снова легла.
Встать с постели она смогла только во вторник. Она вышла на улицу, купила большую упаковку пиццы, сунула две штуки в микроволновку и наполнила термос кофе. Ночь она провела за чтением в Интернете статей и диссертаций о психопатологии садизма.
Ее внимание привлекла статья, опубликованная женской группой из США, где автор утверждал, что садист точно угадывает подходящие жертвы и самой желанной для него является та, которая сама идет ему навстречу, полагая, будто у нее нет выбора. Садист предпочитает несамостоятельных людей, пребывающих в зависимом положении, и обладает интуитивной способностью вычислять подходящие кандидатуры.
Адвокат Бьюрман выбрал в качестве жертвы ее.
Это ее озадачило.
Она вдруг стала понимать, как ее воспринимает окружающий мир.
В пятницу, через неделю после второго изнасилования, Лисбет Саландер прогулялась от своего дома до лавочки татуировщика. Она заранее позвонила и записалась на определенное время, но других посетителей в магазинчике не было. Владелец ее узнал и приветственно кивнул.
Она выбрала простенькую татуировку в виде узкой цепочки и попросила нанести ее на голеностопный сустав.
— Тут тонкая кожа. Здесь будет очень больно, — сказал татуировщик.
— Ничего, — ответила Лисбет Саландер, сняла брюки и подняла ногу.