Девушка со стаканом самбуки
Шрифт:
– Это Люся, – знакомит меня Паша с блондинкой, – Моя невеста. А это Зоя, моя бывшая одноклассница.
Ну да, фиг он скажет: «моя бывшая любовь», если б он такое произнес, она бы ему врезала своей маленькой сумочкой в виде машинки и в слезах убежала бы прочь, хотя на таких каблуках далеко не убежишь. Вместо того, чтобы дальше развивать картину ее падения на асфальт или даже в лужу, я осведомляюсь:
– Людмила, а вы что будете?
– Мартини.
Ну, конечно, я бы удивилась, если бы такая размалеванная девица попросила: «водки рюмашку, картошечки молодой
– Мартини с…– пытаюсь переспросить я, но она меня так сладенько обрывает:
– Чистый.
Ее «ч» звучит отвратительно и я хочу вырвать ей язык, но говорю, посмеиваясь:
– Значит, вы – чистяки?!
Люся отвратительно смеется, а Паша подтверждает:
– Да, отлично замечено.
После чего они заказывают два фирменных блюда, и я ухожу, думая о том, почему он зашел именно к нам, что мало баров что ли в городе?
Еле как отрабатываю оставшиеся заказы, потом рассчитываю Пашу, на прощание он мне говорит, что нужно не теряться, я ему отвечаю, что я уже четыре года не теряюсь в «одноклассниках» и мы прощаемся.
Наташа как-то неприятно смотрит на меня, а Леша с большими глазами спрашивает, что это было. Я ничего не отвечаю, потому что уже два часа и пора потихоньку собираться домой, хотя ноги еле несут меня. Я думаю только о той бутылке самбуки, которая стоит у меня дома в холодильнике. Спасибо, Анна Сергеевна, тебе за этот поистине божественный подарок.
Задумываюсь о том, что мой одноклассник, наверное, разочаровался, во мне, ведь я не исполнила свою давнюю мечту. А что? Здесь у нас все мечтатели, прямо как в фильме «Один день» пишемся через дефис, Наташа – официант-художник, Катя – официант-певица, Леша – бармен-серфер, а я – официант-актриса.
Плетусь в коморку, надеваю куртку, чтобы пойти покурить, как Наташа выбегает ошарашенная и кричит, что у нас в женском туалете кто-то умер. Я иду туда, а там уже народу – весь персонал, а Аня трясется, хотя она у нас девушка стойкая. Ладно, почему-то кроме меня никто не хочет подойти ближе. Чувствуя себя Брюсом Уиллисом, т.е. настоящим мужиком, это в укор охране и бармену, подхожу к кабинке.
Стучу.
Дверь открывается и оттуда вываливается плачущая девушка, я хватаю ее, слыша, как все синхронно выдохнули.
После мы усадили девушку за стол. Налили ей воды и давай расспрашивать, что она там делала. Та ответила, что ее зовут Лена, что она сюда пришла с парнем, а он ее бросил.
– Ушел и не расплатился? – серьезно спрашивает Анна Сергеевна.
– Нет, он сказал, что мы должны расстаться, – сопя, отвечает девушка.
Еще один всеобщий выдох.
– Я пошла в туалет и не смогла выйти, – Лена завыла и продолжила рыдать еще сильнее.
Всем было плевать на подробности личной жизни посетительницы, они готовы были сделать все, лишь бы она ушла, чтобы самим пойти поскорее домой.
– Я закажу тебе такси, – расщедрилась Наташа.
– Я здесь не далеко живу, не надо, – прошептала Елена, копаясь в своей сумке, она нашла зеркало, безразлично посмотрела в него и бросила обратно.
– Леша тебя проводит, – говорю я, да только Леши и след простыл, – Ладно, я тебя провожу.
***
По дороге, я успела с ней немного познакомиться и поуспокаивать, вообще я не хотела с ней разговаривать, но она решила признаться мне, что думала о суициде и все такое. Пришлось ее отговаривать от этих глупостей.
– Знаешь, Зина…
– Я – Зоя, – резко отвечаю я ей, терпеть не могу, когда путают. Или когда снимают какой-нибудь фильм про совковские времена и называют партийного деятеля Зоей, ну, а как же нам еще ее назвать?
– Извини, я думала, он сегодня мне сделает предложение…
Опять слезы. Прямо сюжет для дурацкого фильма о любви. Девушку бросает парень, девушка встает на путь самореализации, потом девушка встречает нового парня, а старый грызет локти.
– Лена, чего ты хочешь больше всего на свете? – спрашиваю я ее, чтобы придумать ей новую цель.
– Замуж, – отвечает она, ставя меня в тупик.
– Замуж? Ну, а в детстве ты чего хотела? – настаиваю я.
– Замуж, – снова попискивает она.
– Ты что, издеваешься? Это не может быть смыслом всей жизни! Да без мужиков лучше! Вот, смотри, я живу одна, и секс у меня бывает раз в год, но зато мне никто не капает на мозги и не заставляет пыль протирать каждый день, и если я не приготовила ужин – ничего страшного, значит, я просто не хочу есть.
Вряд ли я ее убедила, отвела до дому и все, более я сделать не могу. Иду к себе, темный город, поздно, а ни одного гопника или маньяка, никто не выхватываем у меня сумку. Даже скучно как-то и обидно, все всегда предупреждают, что опасно ходить одной по ночам. Что в итоге? Да, ничего. Моего грозного вида, наверное, боятся.
Пришла домой. Пью самбуку. Вспоминаю прошедший день. Вспоминаю Пашу.
Каждый год на день Святого Валентина мы вытаскивали имена друг друга из коробки «Кто кого будет поздравлять». «Зоя» – «Паша», «Паша» – «Зоя». Интересно, что он подумал, увидев меня? «Фу, она стала официантка!», нет, или «Эта коротышка – Зоя?», или «Ну и корова!», ничего себе – корова, да я похудела, вон одни ребра торчат!
Зачем я думаю о нем, почему не забываю? Видимо я – его фанат. Не скажи, я же спокойно отнеслась, что он с другой, не стала рвать ее золотые волосы и кричать ему «Ты мой!». Я мирюсь с его любовью к другой, тем самым делаю себе больно, блин, да я же фанатик-мазохист!
Выпиваю еще одну рюмку и ложусь спать.
Глава вторая.
Сегодня дождливый день, один из тех дождливых дней, которые часто случаются осенью в Санкт-Петербурге. Ливень не прекращается вот уже 24 часа. Наташа за кассой грустно подсчитывает выручку, Катя – вытирает со столов, бармен курит внаглую прямо за стойкой. Хорошо, что Анна Сергеевна его не видит, уволила бы, потом простила бы, но сначала уволила. Доделываем свои дела и собираемся домой. Я надеваю плащ, он сразу с капюшоном и зонта не надо, правда я похожа на пожарного Англии начала двадцатого века, а ну и ладно.