Девушка у обрыва (Сборник)
Шрифт:
— Толя, идем отсюда! — сказал Анаконда, поспешно беря сумку с Константином и свертки с покупками. Древесный пошагал за ним, говоря на ходу стихами:
В магазин сейчас зайдем,Кой-чего себе найдем.Там бутылочки стоят,Нужный яд в себе таят.Когда вошли в гастроном, Древесный толкнул Юрия в очередь к кассе, а сам, быком нагнув голову, целеустремленно кинулся в винный отдел. Оттуда он закричал Анаконде стихотворно:
Счастье близко! Счастье близко!Есть коньяк болгарский «плиска»!Если к другу чувства пылки,Выбей чек на три бутылки.Пития и закуски вскоре были куплены, и школьные товарищи направились к Древесному. Последний по пути забежал в приемный пункт и реализовал винную посуду, находившуюся в его сеточке. Идти пришлось недалеко. Перед тем как позвонить в квартиру, несбывшийся поэт все бутылки с коньяком передал Анаконде, хоть тот и без того был нагружен сверх меры.
Дверь открыла женщина мощного вида.
— Тусенька, это Юрик, мой школьный товарищ, — залебезил Древесный. — Пристал ко мне: «Выпей со мной, выпей со мной, хочу тебя угостить по случаю дня моего рождения» — ну я уж пригласил его… Не гнать же…
— Иногда и гнать надо, — отрезала Туся. — Вот через таких «школьных товарищей» тебя и поперли с работы.
— Он ненадолго, — заверил Древесный. — Выпьет и уйдет. Когда уселись за стол и приступили к делу, Туся сразу же стала усиленно подливать Юрию. Тому вскоре стало плохо.
— Меня мутит, сведи меня в одно место, — попросил он Древесного, беря стоящую у ног сумку с Константином.
— А зачем в «одно место» рюкзак с собой тащить? — спросил Древесный и грубо захохотал. Он тоже изрядно захмелел.
— Твой гость не доверяет нам, — заявила Туся. — Он думает, что попал к прохвостам. А, может, он сам прохвост? Кто он такой?!
— Он Юрка, а фамилию я забыл, — проговорил Древесный. — Эй ты, как твоя фамилия?
— Лесовалов, — заплетающимся языком ответил Юрий. — Но вообще-то я Анаконда. Змея анаконда обитает в Амазонке, отдельные псевдонимы достигают глубины шестнадцати метров… Таков мой творческий экземпляр!
— Ты змею притащил в наш честный дом! — разгневанно сказала Древесному Туся, которая тоже была уже под градусом. — Эта змея приползла сюда, чтобы тебя спаивать!
Древесный осоловело поглядел на Юрия и пробормотал:
Змеям здесь не будет местаУ семейного огня.Ты подослан из винтреста,Чтобы спаивать меня.— Сам же затащил меня сюда! Я не хотел никуда идти! — возразил Юрий.
— Толик, ты хулигана привел! Никакой вежливости к нам нет! — воскликнула Туся.
Толик сразу же забубнил:
Вежлив будь везде: в кино,В доме, у прилавка,Если даже пьешь вино —На людей не гавкай! И у милой на груди,И в часы свершенийВсюду вежливость блюдиТы без нарушений!— Соблюдет такой вежливость, как же! — крикнула Туся. — В гости навязался и сразу же в туалет просится! Искоренять таких надо!
— А ну, брысь отсюда! — закричал на Анаконду Древесный.
Мы тебе не куропатки,Путь наш трезвый и прямой.Забирай свои монатки —И уматывай домой!Шар не бездействует
На другой день Анаконда проснулся с каменной головой. Мутило. На полу валялись помятые, рваные пакеты с покупками. Шар висел в воздухе в трех шагах от кровати. Юрий повернулся на другой бок, попробовал снова уснуть, но такая тоска напала, что сон не шел. Жизнь стала казаться нелепой и напрасной. Юрий вспомнил, что до сих пор не выполнил редакционного задания. Он чувствовал полное отсутствие творческих сил. Потом припомнилась дурацкая вчерашняя пьянка и как его выгнал этот трепач Древесный. А в каменной голове стучали пневматические молотки, визжали дисковые пилы, грохотали ящики с пустой винной посудой.
— Хорошо бы уснуть и не проснуться, — с тоской подумал Анаконда. — Чтоб не было ни головной боли, ни шара, ни даже меня лично…
Комната осветилась на миг розоватым светом. Константин приблизился к Анаконде, застыл сантиметрах в восьмидесяти от его лица. На шаре образовался небольшой нарост. Нарост протянулся в сторону Юрия, превращаясь в тугую спиральку. На конце спиральки возникла плоская площадочка. На площадочке выросла маленькая прозрачная мензурка. Мензурка наполнилась жидкостью с голубоватым отливом.
— Отравить меня хочешь! — сказал Анаконда. — Ну и отравляй, так мне, негодяю, и надо!
Взяв мензурку, он залпом выпил горьковатую жидкость и отшвырнул сосуд. Площадочка метнулась на спиральке, поймала мензурку — и все втянулось в шар. Он опять был гладким, без единой выпуклости. Юрий же стал ждать печального конца.
Но жидкость оказала иное действие. Головная боль пошла на убыль, тоска отхлынула. Анаконда уснул. Проснулся через час бодрым и здоровым. Решил сразу же взяться за дело. Сел за стол. Принялся писать очерк. Вскоре очерк был написан! Начинался он так: