Шрифт:
Агата Кристи
Девушка в поезде
– Вот и все! – мрачно констатировал Джордж Роуленд, оглянувшись на величественный, почерневший от копоти фасад здания, откуда он только что вышел.
Дом являл собой символ всемогущества денег. И эти деньги, обладателем которых был Вильям Роуленд, дядя Джорджа, сказали свое последнее слово. Менее чем за десять минут Джордж, свет очей своего родственника, наследник его состояния, полный радужных надежд на будущее, оказался безработным.
«В этой модной одежде даже на пособие нечего рассчитывать, – грустно думал молодой человек. – Остается только писать
Джордж был гордостью своего портного и одевался изысканно. Но, как оказалось, жить под стать своему пиджаку – значит подвергнуться дурному обращению.
«И во всем виновато это вчерашнее дурацкое ревю!» – думал он.
Спектакль состоялся накануне в Ковент-Гарден. Джордж вернулся довольно поздно, а точнее утром. Роджерс, дворецкий дяди, человек весьма сострадательный, мог бы, без сомнения, рассказать об этом подробнее. А на другой день после чашки крепкого кофе, с тяжелой головой Джордж появился в конторе в пять минут первого. Он опоздал на два с половиной часа и сразу угодил в катастрофу. Роуленд-старший, который в течение двадцати четырех лет прощал и платил, как всякий родственник, считающий это своим долгом, вдруг разительно изменился. Голова Джорджа, казалось, раскалывалась в челюстях средневекового пыточного инструмента, поэтому его ответы только разжигали гнев и без того недовольного дяди. Вильям Роуленд умел принимать решения, когда это было необходимо; употребив несколько точных слов, он выставил племянника за дверь и тут же возобновил прерванное изучение каких-то нефтяных участков Перу.
Джордж Роуленд отряхнул с ног прах конторы своего дяди. Он был практичным парнем и считал, что в данной ситуации самое главное – хорошенько поесть. Поэтому по дороге он плотно позавтракал, а потом уже вернулся в родной дом. Вышколенный дворецкий не выразил удивления по поводу столь раннего возвращения молодого человека.
– Добрый день, Роджерс. Соберите, пожалуйста, мой чемодан.
– Да, сэр. На несколько дней, сэр?
– На неопределенное время. Я отплываю сегодня в колонии.
– Серьезно, сэр?
– Да. То есть если найду подходящее судно.
– Какие колонии вы намерены посетить, сэр?
– Еще не решил. Все равно. Может быть, Австралию... Как вы считаете?
Роджерс тихонько кашлянул:
– Я слышал, что это неплохое место для тех, кто хочет работать по-настоящему. – Роджерс посмотрел на юношу с интересом и восхищением.
– Понятно! – однозначно истолковал его взгляд Джордж. – Пожалуй, в Австралию я не поеду. По крайней мере, теперь. Найдите-ка мне справочник, поищем что-нибудь поближе.
Роджерс принес книгу, и Джордж принялся быстро перелистывать ее.
– Перт – слишком далеко. Путни-Бридж – слишком близко. Ремсгейт – пожалуй, нет. В Ригейте замерзнешь. О, вот что: место, называемое Роуленд-Касл. Вы об этом месте что-нибудь слышали?
– По-моему, сэр, туда надо ехать от Ватерлоо.
– Вы просто удивительный человек, Роджерс! Все-то вы знаете! Роуленд-Касл! Интересно, на что похож этот город.
– Вряд ли это город, сэр.
– Ну, тем лучше. Меньше конкуренции. В таких маленьких поселках сохранился приятный феодальный стиль жизни. Там, конечно, примут и последнего из Роулендов. Вполне возможно, что через неделю меня выберут в мэры. – Он захлопнул справочник. – Жребий брошен. Приготовьте мне, пожалуйста, маленький чемодан, и как можно скорее.
– Хорошо, сэр.
Через десять минут Роджерс вернулся.
– Вызвать такси, сэр?
– Да, пожалуйста.
Дворецкий, немного смущенный, подошел ближе:
– Простите мне, сэр, но, будь я на вашем месте, я не стал бы придавать серьезного значения словам мистера Роуленда. Он был вчера на деловом обеде и...
– Да, – прервал его Джордж, – но...
– ...поскольку ваш дядя имеет некоторое пристрастие к рюмочке...
– Знаю, знаю! Нелегко вам с ним пришлось, бедняга Роджерс, да и со мной тоже! Но я решил заставить о себе говорить в Роуленд-Касл, колыбели нашего знаменитого рода... Тогда, я уверен, будет совсем другой разговор, не так ли? Телеграмма или хвалебная заметка в утренней газете – и я вернусь, в случае надобности, по первому зову дяди. А пока – на Ватерлоо!
С вокзала Ватерлоо вот-вот должен был отойти скромный, ничем не привлекающий заядлых путешественников поезд. Молодой человек выбрал именно его и сел в свободное купе первого класса в головной части поезда.
Далее все произошло с исключительной быстротой: в купе влетела девушка, похоже чем-то очень взволнованная.
– Спрячьте меня, умоляю вас! Скорее!
Джордж был человеком действия. Ровно через семь секунд девушка была уже спрятана под скамейкой, а молодой человек, слегка запыхавшийся, снова сидел в углу, небрежно скрестив ноги и внимательно читая спортивную страницу вечерней газеты. В дверях показалось искаженное гневом лицо.
– Мне нужна моя племянница! Я уверен, что она здесь!
Джордж с видом глубокого изумления отложил газету:
– Простите! Что вы хотите, сэр?
– Куда вы подевали мою племянницу? – Волосы щеткой и гогенцоллернские усы выражали угрозу.
Нападение – лучшее средство защиты, и Джордж немедленно бурно отреагировал.
– Какого дьявола вы тут скандалите?! – закричал он, великолепно имитируя гневный голос своего дядюшки.
Незнакомец на мгновение утратил дар речи – такая стремительность обезоружила его. Он был тучен, неповоротлив и задыхался от быстрой ходьбы. Его гортанный твердый акцент и напряженная поза позволяли угадать в нем немца, бывшего военного, привыкшего к униформе.
А Джордж всегда испытывал к иностранцам инстинктивное недоверие, которое в данном случае усиливалось антипатией к людям германского происхождения.
– Какого черта вам здесь нужно? – еще раз грубо спросил Джордж.
– Сюда вошла девушка, – на этот раз более спокойно ответил иностранец. – Я сам видел. Что вы с ней сделали?
Джордж, вскочив, отбросил газету.
– Ах вот как? – зарычал он. – Шантаж, да? Вы ошиблись адресом, милейший! Утром я, кажется, читал статью насчет вас. Проводник, сюда!
Прибежал служащий, встревоженный громкими голосами.
– Сэр, – сказал Роуленд с величественным видом, – этот тип меня оскорбил. Я буду жаловаться на попытку шантажа. Он уверяет, что я прячу здесь его племянницу! В газетах только что сообщили, что подобными делами занимается специально организованная банда. Этот человек – явно из банды. Уведите его! Вот моя визитная карточка.
Контролер посмотрел на обоих и быстро принял решение: он тоже привык относиться с недоверием к иностранцам и восхищаться хорошо одетыми пассажирами первого класса. Поэтому он положил руку на плечо толстяка: