Девушка в поезде
Шрифт:
Накануне отъезда я ему сказала, что после посещения психотерапевта собираюсь сходить с Тарой в кино и выключу там мобильник. С Тарой я тоже поговорила и предупредила, что он может позвонить с проверкой. На этот раз она поинтересовалась, чем это таким я занята. В ответ я просто подмигнула и улыбнулась, и она рассмеялась. Думаю, что ей, наверное, одиноко, и небольшая тайна может внести в ее жизнь хоть какое-то разнообразие.
На сеансе с Камалем мы говорили о Скотте и об инциденте с ноутбуком. Это произошло около недели назад. Я искала Мака – делала разные запросы, просто хотела узнать, где он и чем
Как бы то ни было, я забыла. А на следующий день разразился скандал. Причем жуткий. Он хотел знать, кто такой Крейг, сколько времени мы с ним встречались, где познакомились и что такое он мне дает, чего я не могу получить от Скотта. По глупости я сказала Скотту, что он мой друг из прошлого, чем только подлила масла в огонь. Камаль спросил, боюсь ли я Скотта, и этот вопрос меня буквально взбесил.
– Он мой муж! – огрызнулась я. – Разумеется, я его не боюсь!
Камаль явно не ожидал, что я отреагирую столь резко. Я сама была в шоке. Я понятия не имела, что могу так разозлиться и насколько готова защищать Скотта. Для меня это явилось полным откровением.
– Боюсь, что многие женщины боятся своих мужей, Меган.
Я пыталась что-то возразить, но он поднял руку, останавливая меня:
– Поведение, о котором ты рассказываешь – чтение писем, отслеживание запросов в браузере, – ты описываешь как вполне заурядную вещь, будто это нормально. А это не так, Меган. Вторгаться в чью-то частную жизнь до такой степени не является нормальным. Очень часто подобное считается формой эмоционального насилия.
Я засмеялась, потому что это звучало слишком уж мелодраматично.
– Это не насилие, – возразила я. – Во всяком случае, если это не напрягает. А меня точно не напрягает.
Он печально улыбнулся и спросил:
– А ты не считаешь, что должно напрягать? Я пожала плечами:
– Возможно, но в моем случае этого нет. Он ревнив, и он собственник. Он просто такой. Это не мешает мне его любить, и есть вещи, с которыми бороться бессмысленно. Я осторожна. Как правило. И умею заметать следы, так что обычно это не создает проблем.
Он едва заметно покачал головой.
– Не думала, что в твои задачи входит давать оценку моим представлениям, – сказала я.
Когда сеанс закончился, я спросила, не хочет ли он со мной выпить. Он сказал, что нет, что не может, что это было бы неправильно. Тогда я проследила его до дома. Он живет в квартире через дорогу от места своей работы. Я постучала в дверь и, когда он открыл, поинтересовалась:
– А так – правильно?
Потом обняла его рукой за шею, притянула к себе и, встав на цыпочки, поцеловала в губы.
– Меган, – произнес он своим бархатным голосом, – не надо. Я не могу. Не надо.
Это было
Я встала рано утром, голова кружилась от множества мыслей. Я не могла, проснувшись, просто лежать в одиночестве и перебирала в уме разные варианты того, чем мне хотелось бы заняться, после чего оделась и вышла. И вот теперь я здесь. Я ходила и прокручивала случившееся в голове – он сказал, она сказала, искушение, разрядка. Если бы только мне удалось на чем-то успокоиться и держаться за это, а не крутиться вокруг. А что, если я так и не найду того, что ищу? Если это просто невозможно?
Мне холодно дышать, кончики пальцев посинели. И все же я чувствую желание прилечь прямо тут, среди листьев, и позволить холоду взять свое. Но не могу. Пора домой.
Я возвращаюсь на Бленхайм-роуд около девяти, поворачиваю за угол и вижу, что навстречу мне идет с коляской она. Ребенок в кои-то веки молчит. Она смотрит на меня, кивает и изображает улыбку, я не улыбаюсь в ответ. При обычных обстоятельствах я бы постаралась выглядеть приветливой, но сегодня чувствую себя настоящей, такой, какая есть на самом деле. Я чувствую себя окрыленной, совсем как во время путешествия, и не смогла бы изобразить любезность, даже если бы попыталась.
День
Днем я уснула. И проснулась вся в поту, ощущая страх. И вину. Я ужасно виновата. Виновата так, что не заслуживаю прощения.
Я вспомнила о том, как он уходил среди ночи, сказав на прощание, что это было в последний раз, в самый последний, и больше никогда не повторится. Он одевался и натягивал джинсы. Я лежала на кровати и смеялась, потому что то же самое он говорил в прошлый раз, и в позапрошлый, и в позапозапрошлый. Он пристально посмотрел на меня. Я не знаю, как описать то, что было в этом взгляде, – не гнев, точно не презрение – в нем было предупреждение.
Мне не по себе. Я слоняюсь по дому и не нахожу себе места, у меня такое чувство, будто в нем кто-то побывал, пока я спала. Все лежит на своих местах, но в доме что-то изменилось, как будто вещи трогали и чуть сдвинули, и меня не покидает чувство, что в доме есть кто-то еще, только он никак не попадет в поле моего зрения. Я трижды проверила стеклянные двери в сад – они были заперты. Не могу дождаться, когда вернется Скотт. Он мне нужен.
Вторник, 16 июля 2013 года
Утро
Я в электричке, отправляющейся в 8.04, но еду не в Лондон. Моя цель – Уитни. Надеюсь, что посещение этого места освежит мою память, что я окажусь на станции, увижу ее заново и все вспомню. Особых иллюзий я не питаю, но ничего другого мне в голову не приходит. Позвонить Тому я не могу. Мне слишком стыдно, и к тому же он ясно дал понять, что больше не хочет иметь со мной ничего общего.
Меган так и не нашлась. Ее нет уже больше шестидесяти часов, и ее исчезновение стало новостью национального масштаба. Сегодня утром она появилась на сайтах Би-би-си и «Дейли мейл», о ней говорилось и на других сайтах тоже.