Девушка в поезде
Шрифт:
Ладно, пусть помощь Скотту была не единственной причиной моего похода в полицию. Был еще вопрос лжи, который требовалось уладить. Лжи насчет работы в «Хантингтон Уайтли».
Я долго не могла решиться войти в полицейский участок. Десять раз намеревалась развернуться и поехать домой, но в конце концов все-таки вошла. Я спросила у дежурного сержанта, можно ли поговорить с инспектором уголовной полиции Гаскиллом, и он провел меня в душную приемную, где я прождала больше часа, пока за мной не пришли. К тому времени я была вся мокрая от пота и дрожала, будто впереди меня ждал эшафот. Меня провели в другую комнату,
Мы молча сели, и они выжидающе посмотрели на меня.
– Я вспомнила мужчину, – сказала я. – Я говорила вам про человека на станции. Я могу описать его.
Райли чуть подняла брови и пошевелилась в кресле.
– Он был примерно среднего роста, среднего телосложения, рыжеватые волосы. Я поскользнулась на ступеньках, и он поддержал меня за руку.
Гаскилл наклонился вперед и оперся на локти, сцепив перед лицом пальцы.
– Он был одет… Мне кажется, на нем была голубая рубашка…
На самом деле это не совсем так. Я действительно помню того мужчину и уверена, что у него рыжеватые волосы, и мне кажется, что он улыбнулся или ухмыльнулся мне, когда я ехала в вагоне. По-моему, он вышел в Уитни и, кажется, говорил со мной. Я запросто могла оступиться на ступеньках. Это я помню, но не могу сказать, было ли это в субботу вечером или в какое-то другое время. Я спотыкалась часто и на многих лестницах. И я понятия не имею, во что он был одет.
На детективов мой рассказ не произвел никакого впечатления. Райли едва заметно покачала головой, Гаскилл разжал пальцы и протянул руки вперед ладонями вверх.
– Хорошо. Вы действительно пришли сюда, чтобы рассказать мне об этом, миссис Уотсон? – поинтересовался он.
В его голосе не было злости, и он располагал к разговору. Я жалела, что Райли никуда не уходила. Я могла бы поговорить с ним; я могла довериться ему.
– Я больше не работаю в «Хантингтон Уайтли», – сказала я.
– Вот как? – Он откинулся на спинку кресла и явно заинтересовался.
– Я уволилась три месяца назад. Своей соседке по квартире – вообще-то она ее хозяйка – я об этом не сказала. Я пытаюсь найти другую работу. Не хотела, чтобы она знала, чтобы беспокоилась об арендной плате. У меня есть кое-какие деньги. Я могу оплатить аренду, однако… В общем, я вчера солгала вам о работе и прошу за это извинить.
Райли наклонилась вперед и фальшиво улыбнулась.
– Понятно. Вы больше не работаете в «Хантингтон Уайтли». Вы вообще не работаете, верно? Вы безработная?
Я кивнула.
– Хорошо. Итак… вы ничем не занимаетесь, нигде не подрабатываете?
– Нет.
– И… ваша соседка не заметила, что вы не ходите каждый день на работу?
– Я хожу. В смысле не куда-то в офис, а просто езжу в Лондон, как раньше, в то же время и все такое, чтобы она… Чтобы она не знала.
Райли посмотрела на Гаскилла – тот не сводил с меня взгляда
– Я понимаю, что это выглядит странно… – начала я и не закончила фразы, потому что, если называть вещи своими именами, это выглядело не просто странно, а каким-то безумием.
– Хорошо. Значит, вы делаете вид, что каждый день ездите на работу? – спросила Райли, тоже чуть нахмурившись, будто испытывая беспокойство насчет меня. Как если бы считала, что у меня точно не все дома.
Я не стала отвечать или кивать и просто молчала.
– А могу я узнать, миссис Уотсон, почему вы оставили работу?
Врать не имело смысла. Если до беседы со мной они и не собирались выяснять мой послужной список, то теперь наверняка наведут справки.
– Меня уволили, – ответила я.
– Вас уволили, – повторила Райли с оттенком злорадства. Она явно ожидала услышать именно такой ответ. – А за что?
Я вздохнула и повернулась к Гаскиллу:
– Разве это важно? Какая разница, почему я ушла с работы?
Гаскилл не ответил и смотрел в какие-то бумаги, которые Райли разложила перед ним, но чуть заметно мотнул головой. Райли сменила тему:
– Миссис Уотсон, я хотела бы поговорить о субботнем вечере.
Я взглянула на Гаскилла – мы ведь уже это обсуждали, – но он не смотрел на меня.
– Хорошо, – сказала я и машинально потрогала шишку на голове.
– Скажите, зачем вы ездили на Бленхайм-роуд в субботу вечером? О чем вы хотели поговорить с бывшим мужем?
– Полагаю, что это не ваше дело, – ответила я и, пока она не успела ничего сказать, попросила: – Вы не могли бы дать мне воды?
Гаскилл поднялся и вышел из комнаты, чего я вовсе не ожидала. Райли молчала и не сводила с меня глаз, так и не стерев с лица полуулыбку. Я не выдержала ее взгляда, посмотрела на стол, а потом стала разглядывать стены. Я знала, что это такая тактика: нарочно хранить молчание, пока мне не станет настолько не по себе, что я заговорю, даже если не хочу этого делать.
– Мне надо было с ним кое-что обсудить, – сказала я. – Вопросы личного характера. – Это прозвучало помпезно и глупо.
Райли вздохнула. Я закусила губу и решила молчать, пока не вернется Гаскилл. Когда он пришел и поставил передо мной запотевший стакан с водой, Рейли заговорила.
– Вопросы личного характера? – переспросила она.
– Именно так.
Райли и Гаскилл обменялись взглядами. Я не поняла, что они выражали – раздражение или насмешку. Над верхней губой у меня выступил пот. Я сделала глоток воды – на вкус она показалось застоявшейся. Гаскилл собрал разложенные перед ним бумаги и отложил их в сторону, будто закончил с ними или они не представляли для него никакого интереса.
– Миссис Уотсон, нынешняя супруга… вашего бывшего мужа, миссис Анна Уотсон, выражала беспокойство по поводу вашего поведения. Она сказала нам, что вы не даете ей спокойно жить, преследуете ее мужа, что заявились к ним в дом без приглашения, что однажды… – Гаскилл перевел взгляд на бумаги, но тут вмешалась Райли.
– Однажды вы ворвались в дом мистера и миссис Уотсон и забрали их новорожденного ребенка.
Посреди комнаты разверзлась огромная дыра и поглотила меня.
– Это неправда! – возмутилась я. – Я не забирала… все было не так, это ложь. Я… я не забирала ее.