Девушка Ветра
Шрифт:
– ... И подарки, - закончила она.
Я смутился. Ну вот, получается, навязался.
– Будет тебе солнце, - она мило улыбнулась.
А на моём лице нарисовалась та самая знаменитая многоопытная ухмылка горечи несбывающихся желаний. Небо на западе посветлело. Клочья разорвались и побежали быстрее. За серой пеленой угадывался свет. Ничего волшебного не происходило, просто выправлялась погода. Края облаков позолотились. Сияние усилилось, словно занавес скрывал рвущегося на свободу золотого дракона. А потом в разрывах облаков показался его огненный глаз. На горизонте появилась полоска лазурной голубизны, а над головой уже проглядывали осколки неба. Почти
– А теперь?
– солнце перестало интересовать девушку и она повернулась к садовым домикам. Я вслед за ней. Солнечные лучи заставили их подтянуться, приободриться и даже как будто подрасти. Мне в глаза сразу бросилась двухэтажка с полукругом чердачного окна и затейливой миниатюрной башенкой, венчавшей это сооружение для хранения садового инвентаря, да торопливых обедов. Но с моста она казалась небольшим замком, особенно если прищуриться.
– Этот!
– я решительно указал на башенку. Мне уже хотелось, чтобы она по-настоящему была моей.
– Посмотри туда, - лёгким взмахом чуть влево предложила она.
Там стоял крепкий домище. Взгляд тут же прилип к нему. Дом был чем-то похож на созерцательницу. Зелёно-голубые стены и белые полосы уголков и оконных рам. Он прятался за раскидистую черёмуху и выглядел на удивление ухоженным по сравнению с рядом стоящими сараями, у которых прогнило крыльцо, а тёмные провалы окон скалились осколками пыльных стёкол. Дом прятал тайну. Я почувствовал её присутствие. Тайна была не злой. Я бы сказал, тенистой, прохладной. Словно сидишь под густым кустом малины, а к тебе сверху пробиваются лучики солнца, превращая сочные, нетронутые никем ягоды в драгоценности.
– Хочешь, пойдём туда, - неожиданно предложил я.
– Не надо, - качнула головой девушка и осторожно погладила отполированное дерево перил.
– Там не наша тайна.
"Наша," - тёплой волной отозвалось во мне. Девушка не отстранялась, не отталкивала меня и не собиралась исчезать. Я впивался взглядом то в неё, то в выбранный ею дом. Да что там! Я уже любил этот дом. По малейшей просьбе я готов был кинуться к нему и метёлкой из павлиньих перьев отгонять все соринки, жаждущие пробраться к его волнительным тайнам.
Иногда, чтобы полюбить, требуются считанные секунды.
После я часто приходил сюда. И один. И с женщинами. И с молоденькими девчушками. Каждой из них я предлагал выбор. За долгие годы мне выбрали чуть ли не две дюжины домишек. И ухоженных, и заброшенных. С резными верандами и затейливыми крылечками. С кирпичными трубами и огрызками ржавых конусов, из которых упорно взвивались в небо сизые струйки дыма. Но никогда больше мне не показывали тот странный зелёно-голубой домик с ярко-белой отделкой. И я никогда не мог найти его сам. Некоторые вещи реальны, пока рядом стоят люди, которые верят в них. Исчезают люди, пропадают и вещи, словно и не видели мы их никогда. Но мне кажется, что домик тот был на самом деле. И если взглянуть искоса, повернувшись к оврагу боком... Я глядел, но удача так и не улыбнулась мне.
– Зачем ты здесь?
Двойной вопрос. Ничтожно тонкий, как линия, и бесконечно широкий, как плоскость. Только бы не ударил острым концом, а позволил скользнуть по лезвию, не порезавшись.
– Просто смотрю, а ты почему пришла сюда?
Говорят, что лучшая защита - нападение.
– Под мостом ветер дует особенно сильно.
Я не спорил. Я глядел под мост. Маленькие мальчишки запускали бумажных голубей. Клетчатые птицы взмывали в небо и безвольно опадали вниз, а вслед летели новые и новые. Ветер играл с голубями,
"I Wish A Wind's Girl." Не только я видел странную девушку, которую прячет ветер. Не мне одному являлась она и задавала вопросы. Я не знаю, что отвечали другие. Но мне до жжения в груди хочется, чтобы когда-нибудь для неё прозвучал Правильный Ответ. Спрашивая, мы всегда ждём ответа, который нам нужен. Каких слов ждала она? Вот бы отгадать. Хотя бы сейчас.
– Любишь загадки?
– тонкие губы сжались и снова раскрылись в улыбке, обнажая сахарные конфетки зубов. Кивнув, я повернулся. Опавшие волосы закаменели. Словно статуя стояла рядом. Ветер частенько раздражает, иногда злит. Бывает, что хочется схватить его и, задушив, швырнуть в тёмный овраг. Те, кто стоят ЗА ветром, не выглядят живыми. Увидев, понимаешь, что ветер жизнь. Забытый параграф учебника природоведения.
– Здесь прячется одна. Поможешь её разыскать?
Я кивнул. Даже, если за всё приходится платить, я готов был платить за Тайну.
– Тогда пошли.
Я торопливо шагнул в сторону.
– Нет-нет, не сейчас. Подожди ещё секунду. Я хочу запомнить.
– Как найдём твою потерю, вернёмся, постоим ещё.
– Нет. Я никогда не оказываюсь два раза в одном месте.
Её сверкающие глаза рассматривали моё лицо. Тогда я и понял, как взгляд может гладить.
– Идём, - она подхватила меня за руку.
– Только не забегай вперёд, а то можешь догнать ветер.
Я не хотел обгонять, я хотел просто шагать рядом. Но она всегда оказывалась впереди на полшага.
Мы свернули с каменистой дороги и теперь поднимались в гору по древней лестнице. По виду она была старше моста, что не прибавляло мне уверенности. Но моя попутчица ничуть не боялась и через десять шагов настороженность растворилась. Может быть, потому что пальцы, сжимавшие моё запястье, нагрелись. А может, потому что ветки ив спустились очень низко, образуя тенистую арку.
Стояло то короткое время, когда осень ещё можно спутать с ранней весной. Только пламенеющие шарики рябины выдавали тайну, что на деревьях не раскрывающиеся почки, а исчезающие остатки летнего великолепия. Последний парад. Последняя надежда, словно женщина расцветающая за пять лет до полувекового рубежа. Степенная, почти всё повидавшая, и вдруг взрывающаяся прежними, почти забытыми эмоциями, так и норовя окунуться во всё неизведанное, ранее не познанное. Такая вот была осень, которую безжалостно сёк водяными щупальцами бесконечный дождь. Но она, непокорная, бунтовала, вспыхивая красно-жёлтыми сполохами уцелевшей листвы. Вода придавала блеск и камням, и потемневшим веткам, и пожухлой траве, и тысячам листов и листочков, ждущих своего последнего полёта. Словно кто-то не пожалел денег и опрокинул цистерну дорогого лака в тщетной попытке ухватить мгновение и увековечить. А Солнце, вырвавшись на свободу, разбрасывало по мокрой глади камней и листьев волшебные отблески.
Хотелось совершить что-то необычное, героическое. Хотелось найти тайну первым и преподнести в дар, смиренно склонив голову. Но что за тайна скрывалась рядом и где именно она пряталась, я не знал.
– Не это ищешь?
– носок кроссовки подцепил раскисший картон коробки и подкинул вверх. Из прорванного днища вырвался миллион капель и звонко растёкся по траве вперемешку с вездесущим мусором.
Она легонько качнула головой в вежливом отказе.
– Может её?
– нога ловко крутанула литровую пластиковую бутыль с въевшимся в днище сизым осадком.