Девушки на выданье. Бал дебютанток

Богданова Вероника

Кому лучше быть богатым: мужу или жене?

Как обращаться с богатой женой?

Кому лучше быть богатым: мужу или жене? Ежели что-либо одно должно быть, то я первому отдаю преимущество. Хорошо, если и муж, и жена имеют некоторый достаток, чтобы потребности жизни удовлетворять общими силами, а не жить одному совершенно на счет другого. Но ежели зависимости, которая естественно из того проистекает для стороны менее достаточной, избежать нельзя, то с законами природы согласнее, чтобы глава семейства более имел достатка. Если кто женится на жене богатой, тот по крайней мере пусть приведет себя в такое состояние, чтобы никогда не сделаться чрез то ее рабом. Пренебрежение сей предосторожности тому причиной, что браки такого рода редко бывают счастливы. Если бы жена моя принесла мне в приданое большое имение, то я усугубил бы свое старание доказать ей, сколь ограничены мои нужды; я мало бы употреблял на себя и доказал бы ей, что даже малость сию могу приобрести собственными трудами; я давал бы ей столовые деньги, был бы только управителем ее имения; жил бы открыто потому, что это прилично богатым людям; но при том показал бы ей, что такая жизнь не льстит моему тщеславию, что и при двух блюдах я столь же весел и доволен, как при двадцати, что мне не нужна большая услуга, что у меня здоровые ноги, которые несут меня так же далеко, хотя не так скоро, как и пышная ее карета; наконец, потребовал бы, как прилично главе в доме, неограниченной власти распоряжаться ее имением.

Лучше ли, когда муж умнее жены или наоборот?

Нужно ли, чтобы муж был умнее жены? И этот вопрос заслуживает внимания, рассмотрим его ближе. Понятие о благоразумии и уме со всеми его отношениями и изменениями не всегда в одном смысле принимается. Благоразумие мужа совсем другого рода, нежели требуемое от жены; а если сверх того благоразумие смешивать с опытностью, познанием людей или еще с ученостью, то безумно было бы предполагать оное у обоих полов в равной степени. И потому требую я от женщины так называемого esprit de d'etail, т. е. тонкости, невинной хитрости, осторожности, остроумия, терпения и уступчивости, – все сии качества принадлежат к благоразумию, но не всегда в такой степени свойственны мужскому характеру. От мужа, напротив того, ожидаю я, чтобы он был предусмотрительнее, хладнокровнее во всех случаях, тверже, непоколебимее, менее подвержен предрассудкам, постояннее и образованнее, нежели жена. Но вопрос мой надлежит принимать в смысле общем, то есть: ежели бы который-либо из супругов имел слабые, тупые органы, недостаток во многих необходимых для общежития познаниях, в таком случае кому лучше быть стороною слабейшей – мужу или жене? Не останавливаясь, ответствую: никогда не видал я еще счастливого и порядочного хозяйства там, где жена была полным господином. В доме, где распоряжается муж, хотя и с ограниченными способностями, хозяйство по большей части идет все еще лучше, нежели там, где и умная даже жена исключительно хозяйничает. Есть, может быть, из сего исключения; я, однако, таковых не знаю. Разумеется, что здесь говорится не об утонченном владычестве над сердцем благородного супруга; кто не предоставит его охотно умной жене? Какой благоразумный муж не почувствует, что часто имеет нужду в кротких наставлениях? Но исключительное господство жены, кажется, противно предопределению природы. Слабейшее телосложение, врожденная склонность к ничтожным удовольствиям, всякие причуды, нередко помрачающие рассудок даже в самые решительные мгновения, воспитание, наконец, гражданское устройство, возлагающее всю ответственность в домашнем хозяйстве на одного мужа, – все сие явно назначает жену искать защиты, а мужа обязывает давать оную. Итак, нет ничего смешнее, как если благоразумнейший и сильнейший будет искать защиты у безумца или слабого. Женщины, одаренные отличными душевными способностями, поистине погрешают против собственных выгод, ежели из властолюбия избирают или желают себе глупых мужей; неминуемым последствием того бывает беспрестанное отвращение, расстроенное хозяйство и презрение публики к одной стороне, что и относится к обеим сторонам. Но те из мужчин, которые столь слабоумны, что не в состоянии надлежащим образом управлять семейством или быть в доме своем господином, лучше сделают, если навсегда останутся холостыми, чем выставлять себя на посмеяние своим детям, служителям и соседям. Я знал одного слабого мужа знатной породы, над которым жена его имела столь неограниченную власть, что, когда однажды она велела подать карету, он тайком прокрался вниз и тихонько спросил у кучера: «Не знаешь ли ты, поеду ль и я вместе?». Такие мужья делаются только посмешищем; никто не хочет иметь дела с человеком, которого воля, дружба и суждения зависят от причуд, намеков и внушений жены, который письма свои должен представлять на рассмотрение своей наставнице и в самых важных и тайне подлежащих делах спрашиваться прежде у жены. Даже в вежливости против жены не должен муж ронять своего достоинства. Презрителен и в глазах женщин тот муж, который прежде, нежели на что-либо решиться, всегда говорит: «Я прежде посоветуюсь о том с моею женой», кто во всем следует ее внушениям, не смеет показаться ни в одном обществе, где ее нет, или должен удалить вернейшего своего служителя, если физиономия его не нравится барыне.

Можно ли жаловаться жене своей на постигшее

несчастье? Как поступать при действительных

злоключениях?

В жизни сей мы много должны переносить. И тот, кто кажется совершенно счастливым, имеет тайные горести, действительные или воображаемые, незаслуженные или самим на себя навлеченные – все равно. Они тем не менее остаются горестями. Немногие женщины способны с твердостью переносить несчастья, подать в нужде добрый совет и облегчить супругу бремя, которого избежать невозможно. Большая часть усугубляют только зло ничтожными жалобами, пустой болтовней о том, как бы то или другое быть могло, если бы не было так, как есть, или даже несправедливыми и часто весьма неуместными укоризнами. И потому, если можешь скрыть от своей жены небольшие неприятности, что, однако, в больших несчастьях редко можно сделать, то лучше заключи печаль в своем сердце! Благородная душа не находит облегчения в том, чтобы любезных ей вовлекать в свои горести; а когда страдание чрез то не только не облегчается, но более еще возрастает, то кто не предпочтет лучше одного себя подвергнуть жестокости судьбы? Но если Провидение посетит тебя великим несчастьем, нуждою, горестью или болезнью, о коих умолчать невозможно; если судьба или злые люди тебя преследуют, – тогда собери все свои силы, вооружись мужеством и услаждай подруге жизни своей чашу горестей, которую она должна испить с тобою; следи за расположением своего духа, дабы и невинный не пострадал чрез тебя! Запрись в свою комнату, когда бремя горести слишком угнетает твое сердце! Там облегчи оное слезами или молитвой! Укрепи дух свой философией, твердым упованием на Бога, надеждой и благоразумною решительностью! Тогда явись со спокойствием на челе и будь утешителем слабых! Ах! Никакое злополучие не бывает бесконечным, никакая скорбь не столь велика, чтобы не оставляла спокойных минут; твердость в борении с бедствиями приносит такие радости, которые заставляют забывать и самые тяжкие страдания; мысль утешать и вдохновлять других чудесным образом возвышает сердце, наполняет его неописуемым веселием. Я говорю по опыту.

Как поступать в случае совершенно

различного образа мыслей?

Мы согласились, что совершенное сходство в образе мыслей и темпераментах не есть необходимость для счастливого супружества. Вместе с тем весьма неприятно положение супругов, если несходство чрезмерно, если жена не принимает живого участия ни в чем, что мужу кажется важным и внимания достойным. Весьма прискорбно, если, желая разделить с кем-нибудь невинные радости, печали, высокие чувства, дальние виды, предприятия, мы должны искать участия у чужих людей; прискорбно, если флегматическое творение разрушает блаженные мечты нашего воображения, на пламеннейшие разговоры наши ответствует нелепостями и подавляет лучшие наши плоды. Но что ж делать в таких положениях? Прежде всего, употребить средство Иова! Не терять времени в нравоучениях, где нет надежды на исправление, молчать, если нас не понимают, и потом избегать всех случаев, коими мы можем быть слишком раздражены или оскорблены или глупостью жены публично пристыжены! Сим способом можно быть в отрицательном смысле довольно счастливым.

Что делать, если судьба соединила вас

с распутной и порочной особой?

Но что делать, если судьба или собственное безрассудство навеки соединили нас с существом безнравственным или даже порочным, недостойным любви и уважения добрых людей; если супруга угрюмостью, враждебным расположением, завистью, скупостью или безрассудною ревностью огорчает жизнь нашу или лукавством и злобным сердцем заставляет себя презирать или предается разврату? Умолчу о том, что весьма часто худые или неосторожные поступки мужа тому виною, если недостатки и пороки, семена коих таились в сердце жены, открываются. Предписывать особые правила, как поступать в каждом такого рода несчастном положении, завело бы меня слишком далеко, и потому буду говорить в общем смысле. В таких положениях должно обращать внимание на следующее: на собственное наше спокойствие, потом на детей и домочадцев и, наконец, на публику. В отношении к самому себе вот совет мой: если уже нет никакой надежды на нравственное исправление, в таком случае, не теряя напрасно времени в жалобах, укоризнах и ссорах, обратиться без шуму к деятельным средствам, какие токмо внушит нам рассудок, справедливость и чувство чести. Начертай план твоих поступков по зрелом рассуждении и со всевозможным хладнокровием. Поразмысли хорошенько, необходим ли развод, или что должно тебе делать, чтобы положение твое, если уже его поправить нельзя, сделать по крайней мере сносным, и тогда не позволяй совратить себя с предначертанного пути ни мнимым исправлением, ни ласками! Но никогда не унижай себя до такой степени, чтобы в пылу позволять себе грубые поступки; в противном случае ты уже вполовину неправ. Наконец, исполняй все свои обязанности тем с большею точностью, чем чаще жена твоя их нарушает. Тогда совесть твоя будет спокойна; а с совестью спокойною можно перенести все, даже самые злейшие несчастья. В отношении к твоим детям, домочадцам и к публике избегай всякой гласности! Старайся, если возможно, чтобы несчастье твое не сделалось известным! Где между супругами несогласие, там дети всегда худо воспитываются. И потому, если несогласия сего скрыть нельзя, то лучше удали от себя детей своих, вверив их руководству чужих, добрых людей! Где между супругами господствует явное несогласие, там слуги никогда не бывают склонны к порядку, верности и прямодушию. От того происходят партии и бесконечные сплетни. Избегай потому всякой ссоры в присутствии своих слуг! Где супруги в явном раздоре, там невинная сторона вместе с виновною теряет уважение сограждан. И потому не вверяй легкомысленно посторонним людям тайны домашнего своего несчастья.

После бала.

Ю. Л. Стюарт

Не допускай, чтобы чужие люди вмешивались

в твои домашние дела!

Охотно вмешиваются в подобные дела услужливые приятели и родственники. Не позволяй, чтобы кто-либо самовольно заботился о домашних делах твоих! Отклоняй с решительною твердостью таковую неуместную услужливость! Добрые души примиряются без посредничества, а у злых примирители никогда не имеют успеха. Старые тещи по большей части оказываются весьма деятельными при таких расстройствах; и если тебе суждено было вместе с женою приобрести и тещу, склонную к таковой услужливости, то при первом случае, когда ей вздумалось бы вмешаться в домашние твои дела, дай ей с твердостью почувствовать неуместность ее в сих случаях попечений. Есть, однако, тещи добрые, благородные, которые супругов детей своих любят, как детей собственных, благоразумными советами помогают замужним дочерям своим; к сим-то обязаны мы иметь уважение и покорность, тем более что обязаны им образованием любимой супруги. Вообще, все несогласия между супругами должны решаемы быть наедине, между ними самими, а в крайнем случае – через суд; все другие посредничества никуда не годятся, а примирители и защитники страждущей стороны только увеличивают зло. Муж должен быть хозяином в своем доме, того требуют природа и рассудок. С господином не бранятся; он имеет судей над собою, но не возле себя. Ни под каким видом не должен он допустить, чтобы лишили его сего господства; и даже в таком случае, когда жена благоразумнейшая явной власти его противопоставляет пышную власть над его сердцем, наружный вид господства никогда не должен теряться.

О нарушении супружеской верности в разводе

Ничто столь сильно не потрясает счастья супругов, как нарушение супружеской верности. По правилам нравственности, религии и политики, преступление супружеского долга с обеих сторон равно преступно, но в отношении к последствиям неверность жены гораздо более заслуживает наказания, нежели неверность мужа. Первая разрывает все семейственные узы, передает детям незаконным преимущества законнорожденных, нарушает священные права собственности и явно опровергает законы природы, по которым многоженство менее противоестественно, нежели многомужество. Для сего последнего ни на одном почти языке нет даже употребительного выражения. Муж есть глава семейства; распутное поведение жены посрамляет и его, как правителя в доме, но иначе наоборот. Впрочем, не касаясь последствий и ответственности, кажется мне, что тот из супругов, который другого считает неверным, поступает весьма неблагоразумно, если укоризнами или безрассудным бешенством хочет его исправить. Ежели он требует любви, то должен знать, что любовь приобретается только кроткими, нежными средствами, что противное тому производит отвращение; ежели требует только исключительного владычества над телом, то он творение самое низкое. Супруги, не соединенные никакими другими благороднейшими узами, находят тысячу средств обманывать друг друга. Еще хуже, и притом самое верное средство и лучшего супруга довести до распутства, есть по одному только подозрению оскорблять его укоризнами и низкою недоверчивостью. Но ежели несчастье твое несомненно, ежели посрамление твое не может быть сокрыто – в таком случае, конечно, нет иного средства, кроме развода судебным порядком или удаления по миролюбивому соглашению, хотя пятно тем не изглаживается. Во всех других случаях развод есть дело, требующее большой осторожности. Супруги, многие годы жившие вместе, вряд ли могут сделать сей шаг, не потеряв с обеих сторон в общем мнении. Супруги, имеющие детей, никогда не могут развестись без вредных последствий для образования и благополучия своих детей. И потому, ежели малая хотя есть возможность при благоразумном и осторожном поведении ужиться вместе, то переноси, страдай и терпи, но избегай гласности и явного соблазна!

Можно ли правила эти применять к супружествам

между знатными и богатыми особами?

Все сии правила можно, однако, применить только к людям среднего состояния. Знатные и богатые люди редко умеют чувствовать семейное счастье, обыкновенно живут на чужой ноге со своими супругами и потому не имеют надобности в других правилах, кроме предписываемых утонченным воспитанием. А так как у них есть и своя особая нравственность, то в главе сей они, без сомнения, мало найдут для себя полезного.

1788 г.

Перевод: 1820–1823 гг.

Жизнь в свете, дома и при дворе: правила этикета, предназначенные для высших слоев России

Знание света вообще

Под знанием света разумеется знание светских обычаев и вежливости, и хотя по этому вопросу было написано немало руководств, все-таки о нем остается сказать еще много если не нового, то, по крайней мере, полезного.

Знание света предписывает различные законы различным положениям, возрастам, полу; законы эти не одинаковы для светской дамы и мещанки, для юноши и старика, для молодого человека и молодой девушки.

Что у одних было бы верхом светских приличий, казалось бы верхом грубости у других, – а мы не должны забывать, что знание света соединяет обычаи с вежливостью.

Великие умы утверждают, будто знание света исходит из сердца и не нуждается в подчинении правилам, что изящество, достоинство, хорошие манеры врожденны у лиц хорошего общества, и вам часто приходится выслушивать дерзкое замечание, что вы никогда не приобретете этих качеств по желанию, если не обладаете ими произвольно, по праву рождения. Подобные речи – оскорбление и гнусная лесть, так как рассудок подскажет вам, что нечего стараться приобрести уже имеемое, или же скромность внушит вам смиренную безнадежность. Без сомнения, известная доля такта, здравого смысла и чувства многим заменяет знание светских правил, и часто мы удивляемся соблюдению приличий людьми, от которых всего менее этого ожидали; три упомянутых выше качества как бы подсказывают, как поступать, и предотвращают положительное нарушение светского декорума. Такое свойство можно назвать просто чуткостью натуры.