Девушки, согласные на все
Шрифт:
– Это еще почему? Поступать передумала? – догадался он. – Поэтому он тебя и отлупил?
– Вот еще, – нервно передернула плечиками Наташа. – С чего бы это я передумала? Обязательно буду поступать. Через год. Вот рожу и поступлю.
– Что? – похолодел Филипп.
Видимо, все эмоции мгновенно отразились на его лице, потому что Наташа вдруг как-то коротко и зло расхохоталась:
– Что, не ожидал, дяденька? Думал, девочку склеить получится? Девочка видишь какая добрая, быстро на контакт пошла. Что я, не видела, что ли, как у тебя глазки разгорелись!
– Наташа…
– А как тебе такой поворот? Да, я залетела! И самое что интересное, даже не знаю, от кого. Вечеринка была, мы с классом отмечали – не поверишь! – день рождения классной руководительницы. Приглашу ее теперь в качестве крестной матери!
Филипп осторожно поставил связку прямо на затоптанный пол и попятился к двери. Наташа говорила так громко, что на них уже начали оборачиваться люди. Только скандала в публичном месте ему не хватало! Еще в милицию заберут, а он в парике. Вот и доказывай потом…
– Напилась, как матрос. – До Наташи, похоже, еще не дошло, что он уже потерял к ней всякий интерес. – Вроде все было нормально, целовалась с Ванькой Курятниковым. А потом – открываю глаза и, ты не поверишь, на его месте Петя Самсонов – ну как спецэффект в кино, честное слово… Эй, куда ты, ты же собирался меня проводить!
Но Филипп уже не слушал, что она там кричит, – его и след простыл. Не везет так не везет…
Ему так и не удалось выполнить этот заказ. Три дня бессмысленных поисков по всему городу. Три дня бессонницы и нервотрепки. Где он только не побывал! Школы, молодежные кафе, дискотеки! В итоге пришлось во всем признаться разгневанному клиенту и не без сожаления вернуть ему деньги. Что телеведущий сказал на это Филиппу, лучше не вспоминать. Но Филипп не расстраивался. Могла ведь эта история иметь совсем другой, куда менее приятный финал. А так… Жив остался – и слава богу.
В начале апреля Марат Логунов наконец дал распоряжение приступать к съемкам Марьяниной странички. Никакого Нью-Йорка. Только Венеция.
Венеция встретила их мягким апрельским солнцем, изредка улыбающимся из-за рваных грязно-белых облаков. Марьяна спустилась с трапа самолета, словно кинозвезда. Рыжие волосы собраны в небрежный хвост, на плечи накинута тончайшая шубка из стриженой норки, темные очки в стиле Джекки Онассис закрывают пол-лица. Казалось, она ожидала увидеть в аэропорту толпу светских хроникеров и была немного разочарована их отсутствием.
Позже, когда элегантное черное такси везло их к городу, она призналась Филиппу:
– Я с детства мечтала быть знаменитой. Знаешь, в школе я была самой хорошенькой девочкой. За мною увивались даже старшеклассники.
– Прекрасно их понимаю. – Он попытался поцеловать ее в шею, но Марьяна отстранилась.
– Не понимаешь. Мама называла меня куколкой. Она с раннего детства внушила мне мысль, что в один прекрасный день весь мир будет у моих ног.
– Весь мир будет у твоих ног, – пообещал Филипп. – После того как выйдет «Сладкий
– Я проживу их как несколько лет, – задумчиво сказала она, глядя в окно. – Я так долго этого ждала, что последние минуты тянутся невыносимо долго. Всем пожертвовала ради славы. Но по-другому нельзя.
– Ты имеешь в виду своего супруга? – усмехнулся Филипп. – Чтобы прославиться, тебе пришлось окольцевать кучу жира?
– Это кажется тебе смешным? Но я честно пробовала сама. Такая наивная была, молоденькая совсем. Когда мне исполнилось пятнадцать, я прошла просмотр в одном крупном модельном агентстве. Думала, стану звездой подиума, а там и до эстрады рукой подать.
– И что?
Она впервые рассказывала ему подробности своей биографии.
– Сначала все вроде бы шло как надо. Я закончила школу моделей, ходить правильно научилась, позировать. Мне портфолио сделали. Директор агентства души во мне не чаял, но я принимала это как должное. Меня всегда все любили, я считала это естественным. А потом… – она криво усмехнулась и неожиданно перевела разговор на другую тему: – Значит, это и есть Венеция? Грязно как…
– Это пригород, – усмехнулся он. – В самой Венеции нет такси, только гондолы… Так что случилось потом?
– То, что и должно было случиться. То, что и случается с такими дурами, как я. Меня изнасиловали. Можно сказать, прямо на рабочем месте.
– Как? – машинально спросил Филипп, хотя ему, как никому другому, было известно, что иногда происходит с девушками, задумавшими повторить творческий путь Клаудии Шиффер.
– Позвонил директор агентства, пригласил на кастинг. Я пришла, меня сразу насторожило, что там не было других манекенщиц, кроме меня. Потом заказчик подошел – с виду вполне интеллигентный дядька. Кто мог подумать, что он окажется таким козлом?
Филипп усмехнулся, отвернувшись. Кто сказал, что человек с внешностью профессора университета не может оказаться извращенным маньяком? За годы работы в порнобизнесе он многое повидал. Самый жестокий фильм – с избиением главной героини (на съемках актрисе сломали нос и два ребра, а также выбили передние зубы – правда, она знала, на что идет, и заработала целых полторы тысячи долларов) – заказал ему седовласый владелец художественной галереи, внешне чем-то смахивающий на доброго Санта-Клауса.
– В тот же день я твердо решила, что с модельной карьерой завязываю.
– Молодец. Умненьким девушкам там делать нечего.
– Мне было всего шестнадцать лет. И я… Я поступила в джазовую академию. Прошла конкурс. Сама, никакого блата у меня не было. Наверное, первые два года учебы были самыми счастливыми в моей жизни. Опять мною все восхищались, карьеру прочили. Я даже спела однажды рекламную заставку одной радиостанции, ее потом несколько лет в эфире крутили. А потом… потом однокурсники начали устраиваться на работу. Те, у кого были связи или деньги, разумеется. Знаешь Асю Стрекозу?