Девушки, согласные на все
Шрифт:
Марина смотрела в сторону – туда, где в залитой солнцем лазурной дали были едва различимы белоснежные пятна кораблей. Она усиленно делала вид, что ей безразлично их разочарование.
– Может быть, подкрасить ей соски? – робко предложила стилистка.
– Что? – Марат посмотрел на нее так, словно она была вдруг заговорившей собакой.
– Ну… Подкрасить их губной помадой. Тогда она будет смотреться… более ярко.
Филипп вздохнул и отложил в сторону фотоаппарат. Похоже, не удалась фотосессия. Модель подкачала, да и свет уже ушел. Что же делать? Может быть,
– Мне можно одеться? – разлепила губы актриса. И Филипп уже готов был ответить «да», но в этот момент вперед выступила стилистка.
– Вообще-то есть у меня одна примочка, – откашлявшись, сказала она. – Я купила ее в Париже несколько лет назад и ни разу не использовала…
Она порылась в объемном прямоугольном чемоданчике – прямо на песок полетели коробочки с гримом, кисти в прозрачных чехлах, разнокалиберные гребни – и с самого дна достала какие-то странные резиновые лоскуты весьма неаппетитного вида. Стилистка радостно потрясла ими перед носом у ничего не понимающих мужчин.
– Что это? – брезгливо поморщился Марат.
– Накладная силиконовая грудь!
– Что?!
– Грудь! – Стилистке явно льстило, что ей удалось наконец привлечь внимание окружающих. – Я купила ее в магазинчике «Все для карнавала».
– И как это можно использовать? – Филипп осторожно потрогал лоскут и тотчас же в ужасе отдернул руку – резина была мягкой и теплой и на ощупь подозрительно напоминала живую человеческую кожу. К тому же стилистка гордо развернула отвратительные лохмотья, и – о ужас! – где-то в силиконовых складках мелькнул вполне натурально изображенный коричневый выпуклый сосок.
– Меня сейчас наизнанку вывернет, – констатировал Логунов.
А вот Марина неожиданно заинтересовалась парижской «штучкой»:
– А как это пристегивается? Не отвалится? А это не будет смотреться двумя пустыми мешками?
– Хуже не бу… – начала было стилистка, но вовремя опомнилась.
«Бедная Керн, – подумал Филипп, – досталось ей сегодня. Все ее обласкали. А она все-таки звезда, пусть и сомнительная, пусть и когтями своими длинными выцарапавшая маленькую толику долгожданной славы… Конечно, все смеются у нее за спиной, называют ее шлюхой. Но все-таки к такому обращению она явно не привыкла».
– Я хочу сказать, что красиво будет и очень естественно, – смущенно поправилась девушка и тут же деловито скомандовала: – А ну-ка, повернитесь ко мне.
Так Марина и сделала. С каждой минутой она становилась Филиппу все более симпатичной. Наверное, он уже просто устал от стерв.
– Так, теперь накладки надо наполнить специальным гелем, – бормотала стилистка, сноровисто прилаживая лоскуты к отсутствующему Марининому бюсту. – Так, здесь мы немного затонируем жидкой
– А этот гель одноразовый? – спросила Марина.
– Да нет же, почему? Потом собираешь обратно в тюбик и в холодильник ставишь. Ничего с ним не случится. Ну вот, готово! Шик!
Марина повернулась лицом к Филиппу – тот только рот раскрыл от изумления. У Марата было такое же глупое выражение лица. Наверное, именно так выглядели американские аборигены, приметившие на горизонте каравеллу Колумба.
Метаморфоза, произошедшая за считаные минуты с Марининым телом, казалась волшебством. Только что перед ними стояла несчастная женщина с фигурой неоформившейся малолетки – и вот теперь у этой самой дамы выросла аппетитная, сочная, тяжелая грудь!
Едва оправившись от шока, Филипп подошел поближе.
– Это же… это же просто чудо!
– Чудо! – повторил за ним Марат.
Силиконовые лоскуты словно приросли к ее телу – даже вблизи было невозможно понять, что бюст накладной.
– Это то, что надо! – Марат осторожно провел пальцем по ее соску. – Невероятно – все как настоящее! Марина, ты секс-бомба!
А Марина… Марина вдруг расплакалась.
– Что случилось? – перепугалась стилистка. – Давит? Жмет?
– Я хочу купить это, – всхлипнула Керн. – Я готова заплатить любые деньги. Тысячу долларов… две!
– Да я в принципе и подарить могла бы, – растерялась девушка. – Только не будете же вы ее постоянно носить. Это как-то… Как-то нечестно.
– Буду! – заверила Марина. Глаза ее при этом фанатично горели. – Нечестно, говоришь? А честно, что все женщины как женщины, а я… Эх, да что там говорить.
– Это же просто карнавальная шутка! Понимаете, она не слишком плотно держится. Если вы, скажем, будете танцевать, она вообще отвалится.
– Значит, я никогда больше не буду танцевать.
– Но если вас кто-нибудь… если кто-нибудь ее сожмет посильнее, она тоже может отвалиться.
Филипп передернулся, живо представив себе эту картинку. А бестактный Марат воскликнул:
– Я бы точно импотентом на всю жизнь остался, если бы со мной такое произошло!
Марина же словно не слышала никого. Она выглядела как человек, который вдруг понял, что находится на расстоянии вытянутой руки от своей самой-самой заветной мечты.
– Мне тридцать два… Моя жизнь почти сломана. Вокруг так много наглых и красивых. Для них-то все двери открыты настежь. А я? У меня ни разу не было серьезных отношений с мужчиной. Только койка. А утром – гуд-бай, май лав, гуд-бай…
«Зачем она говорит все это? – недоумевал Филипп. – Столько свидетелей. Я промолчу, а Марат уж точно всем расскажет о том, как распиналась разнесчастная Марина. Да и девочка-стилистка, сто процентов, будет сплетничать – ведь это поднимет ее авторитет в глазах окружающих».
– Конечно-конечно, – прошептала стилистка, – берите. Нет, денег не надо, пусть это будет подарок. Только вы все-таки… поаккуратнее, ладно?
– Главное, что теперь у нас получится удачный снимок, – заключил Филипп.