Девушки выбирают героев
Шрифт:
И вот теперь в салоне респектабельной иномарки перед Женей сидела мечта ее детства и отрочества – Саша Ермоленко. Он, как ни странно, за эти годы почти не изменился. Возмужал, конечно, но и только. У него и в пятнадцать лет был такой же ровный пробор на левой стороне головы, такая же зачесанная набок темная челка, белоснежная улыбка, и даже рубашки в то время он тоже носил только светлые. Именно это Женя ему и сказала:
– А ты не изменился. Я тебя узнала бы и у прилавка, если бы удосужилась посмотреть в лицо. Ну, как ты?
– В общем-то нормально, – очнувшись от
– Да я тоже нормально, – пожала плечами Женя. – Как после Политеха распределилась на Ижорский завод, так там и работаю.
Они опять немного помолчали, потому что каждому хотелось задать вопрос о личной жизни. Первой рискнула Женя.
– Конечно, ты женат, – утвердительно произнесла она, – и наверняка на Люде Никольской, да?
Женя вспомнила девочку с пушистой косой и тонким шрамиком на щеке, которой в детстве всегда завидовала. Она чувствовала, что между Сашей и Людой были тогда какие-то особые отношения, к которым она как мелюзга не допускалась.
– На Люде… Нет, – слишком поспешно ответил Саша. – Мы, конечно, дружили с ней в детстве, да и после… Но ей не нравилось, что она старше меня. Что значит сейчас, в нашем возрасте, разница в какой-то год? Пустяки! А тогда эти триста шестьдесят пять дней, что нас разделяли, представлялись бездной. Ей представлялись… В общем, ничего не вышло у нас с Людой, да и после тоже…
Жене показалось, что Ермоленко сказал об этом с горечью, от которой у него все переворачивалось в груди, и он еле совладал с собой, чтобы не выплеснуть ее на неожиданно встреченную подругу детства.
– До сих пор переживаешь? – спросила Женя.
– Нет, – твердо ответил он, справившись с собой, и, опять улыбнувшись, сказал: – А женат я был, только на другой. И тоже неудачно. В общем, вспоминать об этом совершенно не хочется. Расскажи лучше о себе.
– Ну… Я замужем, у меня прекрасный сын, Игорь. В этом году заканчивает школу, – Женя говорила и говорила о том, как хорошо учится Игорь и какое большое будущее его ждет, о том, какой замечательный у нее муж и как прекрасно сегодня вечером они проведут время, но в голове билась только одна мысль: «Он был женат. Неудачно. Сейчас, скорее всего, холост… скорее всего, холост… холост…»
Нечаянно в поле зрения Жени попала приборная панель, на которой электронные часы показывали уже второй час дня. Она замолчала на полуслове, посмотрела на Сашу и расстроенным голосом сказала:
– Мне же некогда… У меня курица… И вообще, скоро сын из школы придет… Да и у тебя день рождения. Гости, наверно…
– Я все понял. Едем. Куда? – деловым голосом сказал Ермоленко.
– Да тут рядом, на Тверскую. Мы живем в «Авроре»…
– В «Авроре»? Что-то не соображу. Знаешь, я в Колпино вернулся недавно. Что за «Аврора»?
– Ну, так называют огромный дом на Тверской: три высотки, соединенные первым этажом, в котором аптека, книжный магазин, сберкасса, почта. Сообразил?
– А-а-а! Там еще магазин «Строитель»?
– Ну конечно!
– А что? Ваш
– Только наш подъезд со двора.
– Со двора так со двора! – улыбнулся Ермоленко, и машина наконец тронулась.
– Давай помогу донести твои сумки до квартиры, – предложил Саша, когда они доехали.
– Нет-нет, – испугалась она и отчаянно замотала головой.
– Понял, – опять сказал Ермоленко и хотел закрыть дверь машины, но Женя спросила:
– А ты приходил на привокзальную площадь в феврале двухтысячного?
– Приходил.
Женя потопталась возле машины и спросила опять:
– А еще кто-нибудь приходил?
– Да, – все так же односложно ответил Саша.
– А кто?
– Это долгая история, а тебе…
– Некогда… – подсказала Женя.
– И у тебя все хорошо!
– И у меня все хорошо…
– Правда хорошо? – переспросил он, словно заглядывая ей прямо в душу своими темно-серыми глазами.
– Правда… – вдруг севшим голосом ответила Женя и неожиданно для себя спросила: – А кусочек открытки с восьмеркой у тебя остался?
– Остался. А у тебя?
– А у меня нет! – выкрикнула она и скрылась в подъезде.
Александр Ермоленко стукнул кулаком по ни в чем не провинившемуся рулю своего новенького «BMW» и рванул в сторону улицы имени Ижорского Батальона, на которой сейчас жил. Езды было всего несколько минут, поэтому в квартиру он вошел, еще толком не очухавшись от взволновавшего его свидания. На его шее тут же повисла красивая пышноволосая женщина, на правой щеке которой был отчетливо виден маленький розовый шрамик. Он нисколько не портил ее, а скорее придавал определенный шарм.
Женя пулей влетела в кухню собственной квартиры и, запретив себе думать о Ермоленко, принялась разбирать покупки. От ее падения с лестницы торгового центра они почти не пострадали, кроме самой важной… Шоколадная птица в голубовато-синей фольге раскололась пополам. На месте скола беззащитно белели кусочки орехов и досадливо морщились темные изюмины. Женя уткнулась лицом в погубленный «хонмей» – «шоколад с преимуществами» и разрыдалась самым безутешным образом. Заменить этот подарок на другой она уже не успеет.
Вернувшись из школы, Игорь Краевский наскоро перекусил макаронами с колбасой, которые сунула ему мать, и уединился в своей комнате. Он достал из кармана джинсов смятое письмо, расправил его на столе, внимательно прочел с начала и до конца и скомкал его снова. Нет! Ерунда! Прикол! Не может быть, чтобы его кто-то полюбил, как написано в этом письме. Он снял очки, покрутил ими перед лицом, сморщился и вздрогнул от телефонного звонка. Ответом на «алло» Игоря было молчание. Он еще пару раз «поалёкал» в трубку, пожал плечами и бросил ее на рычаг. Телефон зазвонил опять. И опять из трубки доносились только какие-то невнятные шорохи, пощелкивания, и ничего больше. Игорь раздраженно бросил трубку на аппарат, выдернул шнур из розетки и уселся за уроки.