Девушки выбирают героев
Шрифт:
– Правда, Галка, – ответила Женя. – Более того, я где-то читала, что дом только тогда становится настоящим домом, который помогает и врачует, когда в нем происходят такие важные в человеческой жизни события, как свадьба, рождение нового человека и, как ни странно, смерть. В этом смысле у вас все именно так, как
Галина в задумчивости покачала головой, а потом спросила:
– Ну а вы-то с Сашкой как? Я долго не могла привыкнуть, что вы вместе…
– Хорошо, Галя.
– Не жалеешь о Сергее? Я же помню, как ты взахлеб рассказывала о нем, когда мы с тобой первый раз встретились… ну тогда… после стольких лет…
– Все, конечно, непросто было, Галка. Особенно после смерти Кристины. Мне мерещилось, что девочка расплатилась за мой с Сашей грех. Потом постепенно все утряслось. А Сергей с Людмилой, похоже, счастливы. Я недавно видела их в «Оке», они так ворковали над кочаном капусты, что я еле удержалась от смеха.
– А Крисом-то интересуются?
– Еще бы! У нашего мальчишки неожиданно оказалось столько бабушек и дедушек, как ни у какого другого! Ты же знаешь, что у Люды девочка умерла совсем маленькой, так она на Криса не налюбуется. Называет его то Крысенком, то Крысенышем, то Крысом. Сергей сначала диким вепрем на всех смотрел, а сейчас вроде бы ничего. Попривык. И малыша полюбил, и Танюшку. И со мной разговаривает нормально, без надрыва.
– А как они с Сашкой?
– Тоже нормально. Сперва смотрели друг на друга врагами, сейчас ничего… терпимо. Представляешь, Саша хочет, чтобы мы объединили свои квартиры и жили вместе с Игорем, Танечкой и малышом!
– Ну а ты?
– А я говорю, что незачем мешать молодым.
– Сашке, наверно, хочется быть рядом
– Да все я понимаю, Галя, но действительно считаю, что не стоит мешать жить Игорю с Татьяной. Помогать надо, да и то если попросят. А Криса мы всегда можем взять к себе, чтобы дети отдохнули.
– И мы с Вовой можем! – тут же подхватила Галина.
– Я же сказала, что бабок с дедками у Криса не пересчитать! – рассмеялась Женя.
– Ну а что говорит Ермоленко насчет твоего нежелания съезжаться с детьми?
– Он говорит, что я преступная мать!
– Нет, что… серьезно? – испуганно прижала к груди руки Галина.
– Смеется, конечно. А я ему на это отвечаю, что мать я, может, и преступная, зато отличная жена.
– А он?
– А что он? У него нет выбора! Ему приходится подтверждать, что я – самая лучшая на свете!
Валентине о смерти дочери долго не говорили, потому что даже лечащий врач не брался предсказать ее реакцию на подобное известие. Где-то через полгода стало ясно, что можно сказать все, поскольку больная настолько вяло реагирует на любое сообщение, что вряд ли может впасть в опасное для кого бы то ни было состояние. При таком положении дел можно было бы вообще ничего ей не говорить, но Галина с Женей посчитали себя обязанными это сделать. Они с большим трудом нашли подходящие, как им казалось, слова, чтобы рассказать бедной женщине, что случилось с Кристиной. Вальке-Который Час было уже все равно. Она даже не повернула к двум поникшим женщинам голову, продолжая молча смотреть в потолок. Кто знает, что она там видела, куда, в какие миры уносилась в этот момент ее изъеденная болезнью душа?