Девушки выбирают героев
Шрифт:
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. И мне все равно, когда ты родишь и, главное… – Он так и не отвел взгляда от ее глаз. – От кого.
– А ты тоже сомневаешься? – прошептала Кристина.
– Я не сомневаюсь. Я почему-то уверен, что ребенок не Степкин.
Кристина отвернула лицо к стене, по щеке ее побежала слеза.
– А вот этого не надо, – сказал Митя. – Говорят, ребенку вредно, когда мать плачет.
– Тогда объясни мне, – повернулась к нему Кристина, – почему же ты не подошел ко мне раньше, если, как говоришь, любишь? Мы несколько лет в одном подъезде прожили!
– Мне казалось, что я еще успею… Ты ведь была школьницей…
– Дурак! – покачала
– Дурак, – согласился Митя, – но все еще можно поправить, если ты…
– Что?
– Если ты разведешься со Степкой.
– С ума сошел, да? Чтоб люди хохотали надо мной! Ой, смотрите, братья Николаевы своей Кристинкой пользуются по очереди! Одному надоест, другой подхватывает!
– Плевать на людей! Можно, в конце концов, съехать отсюда, лишь бы…
– Лишь бы…
– Лишь бы ты любила меня…
Дмитрий наклонился к Кристине и горячо поцеловал ее в губы, как тогда, на свадьбе. И она вдруг обвила его руками за шею и, неловко выставив в бок тяжелый живот, не менее горячо ответила на его поцелуй, потому что почувствовала, что готова наконец полюбить по-настоящему. Опять же впервые в жизни. Все, что происходило с ней в семье Николаевых, было впервые и ни на что, ранее испытанное, не походило.
– Ребятки, да что же это? Да как же вы? – раздался рядом с ними голос Галины.
Молодые люди отпрянули друг от друга. Даже в темноте коридора было видно, как свекровь побледнела.
– Митька, ты это брось! Кристина – жена твоего брата, и тебе должно быть… – Галина не закончила и ушла в кухню, не удостоив невестку даже взглядом.
И для Кристины начались черные дни. Свекровь сторонилась ее и уже больше ни разу не назвала Кристинушкой. Она вообще старалась обращаться к невестке без имени, через третье лицо. Со свекром девушка тоже перестала откровенничать на кухне, потому что понимала: он все знает и, конечно же, тоже не одобряет ее. Владимир Дмитриевич стыдливо отводил глаза, когда сталкивался с Кристиной в комнате или коридоре. Степан вообще перестал обращать на жену внимание и каждый вечер уходил к друзьям. Дмитрий старался бывать дома как можно реже. Кристина изо всех сил пыталась выглядеть веселой, а по ночам ей снился Митя.
Таким образом Кристина Кирьянова, в замужестве Николаева, неожиданно оказалась в разреженном пространстве многонаселенной квартиры абсолютно одна. Она знала, что родить должна не раньше двадцатого декабря, и понимала, что в сложившихся обстоятельствах это не в ее пользу. Она долго думала, как лучше поступить. Может быть, взять и демонстративно переехать вместе с Митей в материнскую квартиру? Мать, похоже, заточили в психушке надолго. Братья Николаевы настолько одинаковы внешне, что соседи поначалу ничего не поймут. Это же нормально, когда молодая семья пытается выделиться из такого общежития, каковым, по своей сути, являлась коммуналка Николаевых. А потом, когда родится ребенок, все как-нибудь само собой рассосется и уладится. Тем более что она все с большей нежностью думает о Мите и почти уже ненавидит Степана, с которым приходится спать в одной постели и даже иногда удовлетворять некоторые его сексуальные фантазии.
Или, может быть, обратиться к отцу, которого она первый раз увидела на свадьбе и который ей очень понравился. Конечно же, он не оставит ее в беде. Он не появлялся в ее жизни наверняка только из-за матери. Вон что с той сделалось, когда она его увидела!
Кристина уже совершенно изнемогла от раздумий, когда в местной газете под названием «Окно» прочитала объявление потомственной ведуньи и лекарки бабушки Варвары, «которая
Бабушка Варвара оказалась старухой лет восьмидесяти. Жила она в одном из частных домов, которые еще сохранились на улице Володарского. Комнатка, в которую завела Кристину Варвара, была не слишком опрятной, но девушка понимала, что в таком почтенном возрасте у старушки может не хватать на все сил. Ненавидящая стерильную чистоту и педантичный порядок материнской квартиры, Кристина была очень снисходительна к тем, кто придерживался других правил.
– А ты, я гляжу, совсем на сносях, молодуха? – прошамкала Варвара и улыбнулась беззубым ртом с голыми бледными деснами.
– Я потому и пришла, – поспешила сказать Кристина. – Мне бы, бабушка, родить до срока…
– А срок-то какой?
– Девятый месяц.
Старушка вытерла коричневым сморщенным пальцем слезящийся бесцветный глаз и удивленно спросила:
– Зачем же до срока, когда и так уж срок!
Кристина тяжело вздохнула и рассказала бабушке Варваре свою историю. Что ж тут поделаешь? В этом месте надо говорить правду, а то как бы чего не вышло. Не той травы даст – и поминай как звали!
Старушка очень внимательно оглядела девушку узенькими щелочками глаз, чуть ли не целиком скрывающихся в дряблых складках век, и сказала:
– Не гневи судьбу, девка. Рожай, как на роду написано.
– Не могу, бабулечка… – прошептала Кристина и вдруг разрыдалась.
Она плакала и плакала взахлеб и с подвываниями и никак не могла остановиться. Именно в доме бабки Варвары, неприбранном и с застоявшимся кислым духом, ей вдруг показалось, что жизнь кончена, что она никогда не увидит своего ребенка и никогда не будет счастлива с Митей. У нее вообще никогда и ничего больше не будет. Бабка пыталась отпоить Кристину какой-то прокисшей, как воздух ее дома, водой, но это ничуть не помогло. Девушка продолжала биться в рыданиях, обеими руками придерживая гору своего живота.
– Вот лихоманка тебя забери, – выругалась старушка. – Опростаешься еще тут у меня. Только этого не хватало.
Она порылась в своих закромах, вытащила пучок бурой ломкой травы, завернула его в кусок заскорузлой газеты и подсунула неаккуратный сверток под руку Кристины.
– Как придешь домой, заваришь всю траву крутым кипятком. Когда вода станет темной, процеди и пей по полчашки через каждые полчаса, пока схватки ни начнутся. Да ты поняла иль нет? – Бабка Варвара постучала костяшками пальцев по животу Кристины. – На-ка вот выпей еще. Тут с валериановым корнем. Успокаивайся, девка, а то как бы беды не вышло. Не надо мне лишних неприятностей. И так всего хватает…