Девяностые годы
Шрифт:
Мари слышала, что Моррис ушел в этот злополучный поход на Блэк-Рэйндж и что Салли не имеет о нем вестей.
— Мистер Брайрли говорил нам, — сказала Мари участливо, — Mon dieu, это ужасно! Я понимаю, как ты тревожишься, дорогая! Но старайся не думать ни о чем плохом, пока есть надежда.
— Я стараюсь, — сказала Салли. Теплое, ласковое участие Мари было для нее большой отрадой. Чем-то нежным и сладким повеяло на нее, — словно ей принесли охапку душистых цветов. Хэннан станет совсем другим теперь, думала Салли, когда здесь Мари и Лора. Салли любила их обеих, но с Мари она сошлась как-то ближе. Им часто приходилось туго, они много
Тем не менее Салли очень обрадовалась, когда Олф как-то под вечер привез к ней Лору. Сам он, посидев немного, отправился в Хэннан за припасами, оставив Лору у Салли, чтобы они могли «всласть наговориться о своих младенцах».
Лора расцвела. Она пополнела, похорошела и мало походила на ту довольно робкую девочку, которую когда-то привез на прииски Олф. Ее малютка была тоже пухленькая и розовая — прелестное создание в нарядном платьице, вязаных башмачках и вышитом розочками чепчике.
Они окрестили свою дочку французским именем — Эмэ, но, конечно, на приисках ее все будут звать попросту Эми, сказала Лора. У девочки еще целая куча других имен, как у настоящей принцессы, говорит Олф. Ее назвали Элизабет по матери Олфа, Марианной по любимой тетке Лоры, и Мод — потому что это второе имя Лоры и Олф на этом настаивал.
— Ну, конечно, все это ужасно нелепо! — говорила Лора, заливаясь счастливым смехом.
Что касается Эми, то она, казалось, была вполне всем довольна. Это была хорошая, спокойная девочка, Акушерка сказала, что она давно не видела такого чудесного ребенка. Это потому, сказала она, что у Лоры такое правильное сложение и она с первых же дней сама кормит малышку. Это великое счастье.
— Я представляю, как тебе страшно было, Салли, что жизнь твоего ребенка зависит от какой-то козы, — сказала Лора.
— Я была рада и козьему молоку, — отвечала Салли.
— Да, конечно, — спохватилась Лора. — Ты не знаешь, дорогая, как я беспокоилась о тебе! Это было так несправедливо, что я живу прекрасно и все заботятся обо мне, а ты здесь мучаешься совсем одна, в этой жаре и пыли. Я просила Олфа привезти тебя ко мне, сколько бы это ни стоило, но он сказал, что ты не хочешь ехать.
— Спасибо, дорогая, это было очень мило с твоей стороны, — сказала Салли. — Но я не могла допустить, чтобы ты и мистер Брайрли взвалили на себя столько хлопот. Здесь у меня много друзей. Они помогли мне. Миссис Моллой была сама доброта, и она такая опытная и ловкая.
Салли рассказала, что сначала Дик был жалким маленьким заморышем. Но теперь окреп, стал настоящим молодцом, и она вполне им довольна. И все же зависть кольнула Салли в сердце, когда Лора расстегнула лиф и дала заплакавшей девочке грудь. На Лору приятно было смотреть, когда она кормила ребенка. У нее было много молока, и Эми, насосавшись всласть, мирно уснула.
Они заговорили о Моррисе. Салли призналась, что очень беспокоится о муже.
— Он должен бы уже вернуться теперь или, по крайней мере, написать, если бы все было благополучно, — сказала она.
— Олф говорит, что там сейчас Динни и что он, безусловно, наведет справки о мистере Гауге, — сказала Лора, стараясь ее успокоить.
— Все считают, что Моррис и Кон могли свернуть на Мерчисон, когда обнаружили, что по дороге на Дар-лот так плохо с водой. Ведь Кон пришел в Кулгарди из Мерчисона, и, по мнению Олфа, его, верно, потянуло назад. Салли, дорогая, почему бы тебе не пожить с нами, пока не вернется твой муж? Свободной комнаты у нас, правда, нет, но мы можем устроить тебя на веранде. Я была бы так рада, если бы ты погостила у нас.
Да, Лора всегда была отзывчивой и радушной. Но миссис Гауг — «невозможная гордячка», как называл ее Динни Квин, — не умела принимать от людей одолжений; она предпочитала нести свои тяготы одна и знать, что ни от кого не зависит. Она была очень благодарна Лоре и Олфу за приглашение, но и думать не хотела о том, чтобы вселиться вместе с ребенком в их маленький домик, который Олф построил для своей семьи. Нет, нет, это их стеснит.
По воскресеньям Салли приходила иногда выпить чашку чаю с Лорой, но всегда при этом чувствовала себя неуютно. Все в этом доме было такое новенькое и чистенькое, что Салли вечно боялась посадить пятно на скатерть или запачкать ситцевую обивку кресла, в которое ее усаживали. Лора держала свой дом в образцовом порядке.
Олф уговорил миссис Моллой присылать к ним свою старшую дочку, чтобы та помогала Лоре убирать комнаты, стирать белье. Чего-чего только не делал Олф Брайрли, чтобы жизнь его жены и ребенка была легкой и приятной. Он смастерил Лоре буфет, шкаф и туалетный столик, насадил вокруг веранды вьющиеся растения, вскопал твердую, как камень, землю позади дома и принялся разводить сад. Каждое утро, прежде чем пойти на работу, возился в своем саду часа два.
Салли никогда еще не видала, чтобы муж с женой были так счастливы, так поглощены друг другом, как Олф и Лора в те дни. Лора смеялась и пела, хлопоча по хозяйству, а Олф был так доволен всем — и своей женой, и дочкой, и домом, — что не мог говорить ни о чем другом, даже о золоте, хотя и проводил большую часть дня, а иногда и ночи, на руднике и очень гордился тем, что начал там новую проходку и увеличил добычу золота.
Глава XLII
Когда Салли увидела двух мужчин, которые, спотыкаясь, брели по дороге, ведущей от поселка к ее палатке, ей показалось сначала, что они пьяны. Один из них шел более твердо и поддерживал другого. Они были смутно видны ей в сгущавшихся сумерках, и, мельком взглянув в их сторону, она подумала, как бы не пришлось кормить их обедом. Все старатели уже давно пообедали и ушли, и Салли убирала со стола под навесом, а Калгурла мыла посуду.
Если они захотят получить обед, промелькнуло у Салли в голове, придется открыть банку мясных консервов, вскипятить чай. Один из мужчин повалился на землю, не дойдя до навеса, а другой направился к Салли. И тут она увидела, что это Динни Квин.
— Динни! — воскликнула Салли и мгновенно подумала о Моррисе. Динни, должно быть, только что из Дарлота, он, верно, знает…
— У меня для вас плохие вести, мэм, — сказал Динни.
— Моррис! — едва выговорила Салли. — Он…
— Нет, нет, Моррис жив, — сказал Динни поспешно. — Хотя еле уцелел. А Кон куда-то исчез; говорят, он совсем свихнулся. Как Морри выжил, — просто не знаю. Еще бы немного, и ему крышка. Мы нашли его около пересохшего бочага, где он пытался докопаться до воды. Но он здоров… будет здоров… Он немного не в себе. Совсем ничего не помнит. Да это пройдет… Вы только не тормошите его. Дайте ему очнуться помаленьку.