Девять дней исправления
Шрифт:
Тара хотела что-то сказать, но вместо этого молча уставилась Старагону за спину.
- Просим прощение за вмешательство, - послышалось сзади.
– Надеюсь, вы обсуждали что-то приличное. А то, знаете ли, коридоры - не самое лучшее место для всяких секретных разговоров. Звук через них проносится, как вода через каналы. А в этих стенах вы не единственные, кто знает гэльвский.
Говорил Олтанон, вышагивающий с важным видом впереди и ведущий за собой остальных учеников. Самой последней плелась Алион, как всегда сутулая и нахмуренная, однако, стоило ей поднять глаза, увидеть Тарию, в её взгляде что-то мелькнуло, и
Когда дверь захлопнулась, Олтанон и Таралон бросили короткие смешки.
- Бабы ушли обсуждать свои бабские обсуждения, - произнёс первый, обращаясь явно не к своему приятелю.
– А знаешь, что любят обсуждать бабы? То, чего у них нет.
Закончив говорить, он обогнул Старагона, замершего как вкопанный посреди коридора, и повернул к следующей комнате.
- Ага, - согласился Таралон, идя следом.
– Ведь то, что у них есть, обсуждать не интересно.
Прежде, чем скрыться за дверью, он изобразил рукой жест, призывающий пройти за собой. Помедлив, Старагон последовал предложению, изо всех сил надеясь, что оно не было шуткой.
Изнутри комната напоминала ту, что занял он, и в то же время разительно от неё отличалась. Вот, в чём было значение руки хозяина. Те же два окна, две кровати, стул, тумбочка в углу и шкаф, приподнятый низенькими ножками. Однако всё остальное: свечи, одежда, разбросанная по всему пространству комнаты, висящая на любых плоских выступах мебели, книги и множество прочих мелочей - создавало собственное, исключительное для этого места впечатление.
За разглядыванием помещения Старагон не заметил, что Таралон уже вовсю занят передачей очередной мудрости.
- На самом деле, это хорошо, что ты с собой привёл девушку. Алион, когда была одна, строила из себя сущего хищника. А мы были её жертвами, потому что на нас она всю свою злобу выливала. Мало кто знает, но у женщин есть тайный язык, говоря на котором они испытывают что-то навроде оргазма. А так как он тайный и выдавать его нельзя, то они вынуждены постоянно втихаря друг с другом общаться. А если общаться не с кем, как было у нашей Алион, то они ходят злые и неудовлетворённые. Не веришь - прислони ухо к этой стенке, за которой наши девы болтают, и ты услышишь его. Неразборчивое болтание. Такое, что аж дрожь берёт.
Боязно было даже предположить, насколько серьёзен волшебник в своих словах. Действительно ли всё сказанное им является его мнением, или же это безвкусный сарказм, приправленный насмешкой, цель которой - проверить реакцию новенького ученика. Подразумевая второй вариант, Старагон не выразил никаких эмоций, даже задумчивости.
Ему вспомнился тот гэльв-шпион, познакомившийся с ним в Ридвинге, и его слова. "Я видел некоторых магов своими собственными глазами. И даже разговаривал с одним. Их речь красива и витиевата, изобильна незнакомыми словами, которые кажутся умными. Всё, что нужно о них знать - это то, что все слухи касаемо их правдивы". Говоря это, он вряд ли исключал слух о том, что все маги, и мужчины, и женщины, в особой степени похотливы и развратны. Что их мысли постоянно вертятся вокруг совокупления с обычными людьми, потому что - как гласил ещё один слух, известный любому дураку - друг с другом маги не спят никогда.
Всё больше Старагону казалось, что гэльв был полностью прав.
- Как тебя там зовут, новенький?
– неожиданно спросил Олтанон, занятый переодеванием из мантии в халат, который он пальцем босой ноги заведомо подбросил с пола на кровать.
- Меня зовут Старагон, - парень вовремя вспомнил новое, истинное имя.
- Точно. Такое не сразу запомнишь! Ты вроде говорил, что вырос в бедняцком районе. А кто тогда назвал тебя так, будто скельтского бога?
- Никто, - ответил Старагон, уже поняв, что ничего Олтанон не забывал, а просто хотел придать остроты шутке, которую заранее готовил.
– В Ридвинге все меня звали Мышем, из-за того, что я всюду умел пролезать. По правде сказать, имя Старагот я придумал сам, когда был вынужден общаться с гэльвами. Хотел, чтобы они хотя бы с этим помучились.
- И вышло?
- Ага. А потом сам привык к нему.
- Ты мне нравишься, - усмехаясь, сказал Таралон, лежащий с запрокинутыми руками на своей кровати.
– Только мы тебе не гэльвы, с нами это не пройдёт. Если вдруг забудем имя, будем называть тебя Новенький. Давно мечтал дать такое прозвище кому-нибудь. Ты не против?
Парень был против, но ничего не сказал.
Олтанон тем временем переоделся из мантии в халат. Халат оказался точно таким же, какой был на Старагоне. Перчатки он так и не снял.
– Что ж, - сказал он.
– Имя твоё мы знаем, но ещё не выяснили, что ты за человек. Если собираешься здесь оставаться, то придётся вливаться в наше маленькое общество. Расскажешь что-нибудь о себе?
Новенький решил не спорить.
- Признаться честно, - начал он, старательно подбирая слова, чтобы не показаться лжецом, - мне стыдно, но о себе я действительно мало что могу рассказать. Ещё вчера утром я мог поклясться, что никто и никогда мной не заинтересуется. Моя жизнь была предельно скучна. Ну, до того момента, как я попал в плен к гэльвам, уж точно.
- Так ты был у них в плену?
– Таралон приподнял голову, отняв её от скрещенных рук.
– По-моему, у тебя была самая интересная скучная жизнь из всех. Надо думать, в плен ты попал ещё на войне?
- Нет, его похитили под покровом ночи из родного дома!
– съехидничал Олтанон.
– Конечно, на войне!
- Да, верно, - подтвердил Старагон.
– В той битве наши отступили, а моего господина взяли в окружение. С пленниками каганатцы возиться не любят. Мне повезло, что я знал их язык. Меня доставили в Плим, и уже через месяц-другой я переводил для них колоридские письма.
- Вот бараны!
– хмыкнул Олтанон.
– Наше Величество настолько хорошо хранит государственные тайны, что можно было просто его спросить.
Таралон усмехнулся ему. Старагон невольно тоже. Молодой волшебник очевидно имел в виду всем известную историю, сохранившуюся ещё с войны. О том, как, переговаривая с делегацией Гэльвского Каганата, вышедшей навстречу из крепости, Его Величество король Алврих, нынешний правитель Колорида, по дури сболтнул
Сам Старагон в эту историю не верил, понимая то, что если бы всё и случилось на самом деле, никто бы не стал выносить это в людские сплетни.