Девять дней исправления
Шрифт:
Догнав спутника, ставшего ровно на вершине холма, Трилон тоже придержал лошадь, глянул на россыпь черепичных, листовых и крытых древесных крыш, смешанную с более редкой россыпью высокоглавых башен стен и храмов. Отсюда можно было увидеть, что пустующий замок не только выше, но и шире графского дворца. Намного шире. Оба они стояли на возвышенностях, обнесённых на одну половину жилыми постройками, а на другую крутыми, неприступными склонами. Оба были величавыми и живописными, подстать друг другу. Но с одного беглого взгляда любой дурак мог определить, какой из них больше другого достоин быть резиденцией городского наместника.
- Даже знать не хочу, - начал Трилон, недоумевая над ситуацией, - как именно торговцы смогли убедить суеверного графа не занимать самое
- В скале, на которой стоит замок, - ответил Фаралон, помолчав, - лежит тоннель, которым часто пользуются контрабандисты.
Трилон повернулся к нему, выпучив от удивления глаза.
- И ты собираешься создать там школу? А нельзя ли просто выкупить какое-нибудь здание, зачем тебе целый замок? Ты ведь не надеешься, что учеников будет настолько много, что им понадобится огромный дворец?
- Кажется, школу собирался открывать не только я. Мы! Ты же сказал, что поможешь мне.
- Когда не знал подробностей твоей задумки...
Наконец с ними поравнялся, вклинившись между лошадьми, третий всадник - Аррадра ехала на серой кобыле, которая была слишком высокой для неё. Стремена удалось настроить, но вот спускание на землю всё ещё оставалось непростой задачей, поэтому девушка выбиралась из седла только на редких привалах и с естественной нуждой терпела по полдня, оттого постоянно выглядела едва живой. Круги под глазами и спутанные волосы делали эффект от не самого миловидного лица ещё менее приятным. Кроме того Аррадра была сутулой, а в седле так и вовсе сгорбилась, словно старуха.
- Ты в порядке?
– спросил Фаралон, чтобы услышать известный ответ. Однако получил другой:
- Чем быстрее доберёмся до города, тем лучше. Не понимаю, зачем вы стоите здесь.
Лошадь, получив удар в бока, тронулась с места и стала медленно спускаться по склону, стуча копытами и недовольно фыркая, а наездница, наконец, выпрямилась, чтобы не свалиться вперёд.
Подождав немного, волшебники тоже поехали вниз.
- Ты так и не ответил на вопрос, - заметил Трилон.
- Касающийся моего интереса к замку? Ответил. Ещё в Ретанне. А ты, что свойственно тебе, невнимательно слушал. Дело не в размерах этого строения и даже не в защите, хотя она тоже имеет немалое значение. А дело в том, что где-то в замке есть невероятно сильный источник магии, самый большой в округе и, похоже, неисчерпаемый. Представь, как это поможет нам в нашем деле.
- Представляю.
- Мой план вполне осуществим. Сначала выгоним бандитов из замка, с этим вряд ли возникнут проблемы. Потом нужно будет сменить власть в городе. Куастоком правит старый и заржавевший идиот. Идиотом недовольны все, кроме его самого ближнего окружения и армии, которой он даёт деньги. Но есть другой человек - совсем ещё молодой лорд Петар Локсгер. Он хочет занять место графа. А мы ему в этом поможем. Наше... предприятие может быть очень симпатичным для короля. Именно этим мы и воспользуемся. Поедем в столицу и предложим Его Величеству свои услуги. Скажем, что хотим открыть школу здесь, а единственными условиями станут небольшое финансирование и смещение нынешней власти в графстве в пользу Локсгера. Думаю, король будет только рад поставить сюда того, кто будет лучше справляться с обязанностями. Лишившись поддержки столицы, граф лишится и поддержки окружения, а следовательно и армия не станет его защищать. Локсгер станет новым управителем, а мы будем на хорошем счету и у короны и у местной власти. Претензий на наш замок ни у кого не останется. Торговцы поначалу будут недовольны, но пройдёт время, на рынок поступят наши товары, и они, почуяв выгоду, тоже смирятся с нашим присутствием. К тому же в город станут стягиваться всё больше людей, желающих проверить себя в магии. А больше людей - значит больше покупателей. Всем будет выгодно наше существование, а значит, мы будем процветать.
- Всё это звучит очень привлекательно, - улыбаясь, протянул Трилон.
– А теперь спустись с небес на землю, посмотри вокруг и оцени положение, в котором находишься. Перед нами замок, занятый бандитами, городом правит обезумевший старик, и почти никто не знает о нашем существовании, несмотря на то, что оно всем выгодно.
Фаралон опустил голову:
- Ты прав, нельзя постоянно жить в мечтах и ничего не делать. Будем решать проблемы по мере их поступления. Для начала нужно отвоевать замок. К счастью, у нас есть неслабое преимущество. Магия.
Как ни странно, солнце ползло вверх быстрее, чем они спускались. Её верхний край уже добрался до самой вершины башни, и над замком повисло, как и говорил Фаралон, нечто похожее на "святое излучение", в котором величавое строение растворялось, оставляя после себя смутные очертания. Трилону на миг показалось, будто замок пожирается вспышкой убийственного пламени.
- Ты почти всё продумал, - сказал он, не глядя на спутника.
– Кроме одного. Что будет, если ничего не получится?
Фаралон повертелся в седле.
- Для нас, - ответил он, - ничего...
Первый день.
Несмотря на то, что Старагот не спал, ночь показалась ему очень короткой. После всего, что произошло вчера, сонливость как рукой сняло. Слишком много событий на один день. Голова была переполнена мыслями, не дававшими сознанию расслабиться.
Сначала он вспоминал своё детство. Как и добрая часть жителей Ридвинга, он рос без родителей. Мать была шлюхой - ему ещё повезло, что она не утопила его, а отдала в приют. Отцом мог быть кто угодно.
Однажды ему довелось увидеть, как знатный господин читает письмо. Старагот был поражён: из нескольких десятков закорючек на крохотном куске бумаги, которые можно нарисовать за несколько секунд, господин узнал то, что хотел ему сказать человек, находящийся в сотнях миль от него. Слово в слово.
Тогда мальчик загорелся желанием обучиться этому мастерству, этой магии. С трудом, но ему всё же удалось заполучить в свои руки старую книгу. В "медняковой яме"* жил лишь один человек, обладающий хоть какими-то знаниями о письме. Старагот неделю уговаривал старика, выполнял для него сложную работу, носил воду и пас его скот, и наконец тот согласился рассказать то, что знает. Оказалось, каждая закорючка имеет своё значение и своё произношение. Из трёх десятков старик знал, как произносятся двадцать две. Остальные Стараготу пришлось узнавать у купцов и знатных господинов. Он сидел в людном месте и вместо милостыни выпрашивал знания.
Однако, изучив все символы, он встал перед вопросом, как же с их помощью люди узнают целые слова. Несколько дней поломав голову и посидев над раскрытой книгой, он всё же понял принцип.
Вскоре мальчик уже читал без запинки. Сначала вслух, затем в уме. Ему открылся целый новый мир, состоящий из мыслей людей, живших столетия назад, из слов, записанных в письмах, которые должны были оставаться в секрете. Это было настолько интересно, что парень утонул в этом занятии с головой.
Чтобы прокормить себя, он взялся за работу побегушника. За еду или медяк он передавал послания торговцев, трактирщиков и всех, у кого были медяк или еда и кому нужно было передать послание. Однажды получателем оказался гэльв, скрывающийся в переулках "медяковой ямы". Старагот до сих пор помнил это послание: "в корже найдёшь то, что хотел. Я помогаю тебе в последний раз". Лишь спустя годы парень понял, что возможно этот гэльв был шпионом, иначе почему у него было столько денег, что он купил целый корж, но при этом ночевал на улице и скрывался под капюшоном. Однако тогда мальчик об этом не догадывался. Он подружился с гэльвом, а когда тот узнал, что он умеет читать и писать, то очень удивился. Иногда он просил Старагота прочитать пару строк из писем. Однажды он проболтался, что у гэльвов есть свои закорючки и свои слова, обозначающие то же, что и колоридские. Парень очень удивился этому: зачем выдумывать новые, если уже есть готовые? Но ему стало интересно, и он попросил гэльва рассказать ему об этих словах. Со временем мальчик стал узнавать гэльвский язык. Однако, в один день гэльв куда-то исчез, так и не успев рассказать очень многого.