Шрифт:
Annotation
1.0 — создание файла
Милорад Павич
Милорад Павич
ДЕВЯТЬ ДОЖДЕЙ
Две женщины и один молодой человек путешествуют. На нем очки «Rayban», а под огромной черно-белой джелабой — только пояс и духи «Табак». Он несет на плече баул — деревянный сундук
На ночь они всегда снимают себе комнату с огромной кроватью, молодой человек ложится на нее, положив голову на брошенный в изголовье баул, а женщины идут в ванную. Старшая аккуратно раздевает младшую, готовит для нее ванну и моет девушку губкой, которую достает из сумки. Потом душит духами ее тело, причесывает и старательно красит ей губы, глаза и соски на груди. Женщина — не то мать, не то старшая сестра той, что моложе, — делает все это с безграничной и нескрываемой любовью. Когда приготовления закончены, младшая идет в постель, где, с баулом под головой, ее ждет молодой человек, а старшая берет карандаши и садится на коврик рядом с кроватью.
Не обращая на нее внимания, мужчина и младшая женщина начинают заниматься любовью. Они находятся в позе, которая на их языке называется «трх». Женщина сидит верхом на мужчине, повернувшись лицом к его коленям. На него смотрят только ее красиво раскрашенные ступни; на левой нарисовано созвездие Рака, а на правой — созвездие Близнецов. В какой-то момент девушка взмахивает своими длинными волосами, и становится видно, что по ее спине течет и спускается ниже пояса какая-то запись. Вдоль позвоночника каллиграфическим почерком написано стихотворение, и молодой человек медленно читает его вслух. Продолжая заниматься любовью, он произносит строки, нанесенные на тело женщины:
— Если я вас оставлю позади,
Мне будет вас в дороге не хватать.
Ах, почему не лук вы из березы,
Который я в пути ношу с собой?
Во время чтения мужчина водит карандашом по написанным на коже словам, и каждый раз, когда он доходит до конца строки, до того места, где стихи, добравшись до округлостей ниже пояса, останавливаются, женщина испытывает оргазм, ощущая мужчину внутри своего тела, но почти не двигаясь в этой любовной игре. Тем временем другая женщина подготавливает краски и карандаши, кладет их на поднос в форме раковины и услужливо держит наготове, стоя на коленях рядом с кроватью. Молодой человек, продолжая акт с сидящей на нем девушкой, говорит:
— Не двигайся больше! Тише едешь, дальше будешь!
Он начинает старательно выписывать по спине девушки строки, которые продолжают незаконченное стихотворение. Дело идет медленно, и в течение вечера, во время любовного акта, он успевает нанести на ее кожу только три новые строчки.
Потом молодой человек прерывает свои упражнения в каллиграфии, откладывает в сторону карандаши и краски и говорит:
— Семи строк достаточно. Это как семь дождей. Будь осторожна, ты можешь разболеться, если за одну ночь кончишь более семи раз.
Сказав это, он делает мощный рывок и выстреливает семя, которое с силой вылетает изо рта девушки в виде крика. На этом все заканчивается, и трое людей проваливаются в общий для них сон, который заполняет комнату, как вода. Сон проникает и в баул под их головами.
Наутро все трое, захватив свой багаж и кожаную лейку-сумку, отправляются дальше. Но вечером, когда они вновь располагаются на ночлег, роли меняются. Молодая женщина со стихами на спине старательно моет губкой старшую. Затем, пользуясь карандашами и красками из сумки, наносит косметику на ее лицо, причесывает и, наконец, торопливыми движениями чертит на ступнях линии, какие обычно рисуют на ладонях для гадания по руке. Затем, дрожа от нетерпения, читает по ступням судьбу. Напуганная тем, что узнала, она, как загнанный зверь, забивается в угол комнаты и с лютой ненавистью смотрит оттуда на то, что происходит в постели. Там, положив голову на баул, расположился молодой человек. Он ждет. На нем только пояс и капля духов «Табак». А на плече клеймо, вроде тех, что ставят коровам. Такое же, как одна из печатей на бауле. Та, что в форме треугольника. Старшая женщина вынимает из сумки маленькое зеркальце, закрывающееся двумя металлическими створками. Она открывает створки ключиком и смотрится в это зеркало, доступное лишь ее глазам. Удовлетворенная цветом губ, которые переливаются теперь теми же оттенками, что и ее рыжие волосы, она закрывает зеркало на ключ и идет к кровати.
Молодой человек жадно набрасывается на женщину. Они любят друг друга в ритме песни, которую знает и та, что сидит в углу. Она в такт их движениям тихим дрожащим голосом читает стихи, текущие по ее спине, словно дождь. Потом на огниве докрасна раскаляет печать в виде вписанной в окружность звезды и ставит клеймо на руку женщины, обнимающей лежащего на ней мужчину. Раздается крик, задавленный поцелуем…
* * *
Иногда, когда обе женщины ненадолго остаются в комнате одни, младшая падает на постель лицом вниз, а старшая принимается торопливо водить желтым карандашом по стихам на ее спине, а зеленым — по записи на сундуке.
— Он все правильно переписал? — встревоженно спрашивает младшая старшую. — Сама я не могу прочесть, что начертано у меня на спине. Я только чувствую кожей эти стихи, так же как чувствуют дождь.
— Да. До сих пор он все делал правильно! Семь строк. Осталось еще две, — с облегчением говорит старшая, довольная тем, что успела сказать это, пока молодой человек не вернулся в комнату.
* * *
В следующий или в ближайший вечер женщины снова меняются ролями. Младшая, приготовленная для любви, опять оседлывает своего любовника и держится за его колени, а он продолжает читать стихи и покрывать ровными, четкими буквами ее тело от лопаток до ягодиц. Теперь наконец написаны все девять строк, и стихотворение, текущее по спине девушки, закончено. Вот как оно звучит:
Если я вас оставлю позади,
Мне будет вас в дороге не хватать.
Ах, почему не лук вы из березы,
Который я в пути ношу с собой?
А если я останусь сзади вас,
Страдать я буду
В муках ожиданья…
И сожалеть о том, что я не лук,
С которым утром вы идете на охоту.
После того как последняя, девятая строчка стекает по позвоночнику молодой женщины, все трое в полном изнеможении погружаются в сон. И не просыпаются даже тогда, когда в уснувшем доме сквозняки начинают хлопать дверьми с такой силой, что ключи, словно картечь, вылетают из замочных скважин.
Но никто из них не забывает перед сном крепко ухватиться за свою ручку баула. Все трое спят, судорожно вцепившись руками в толстую пеньковую корабельную веревку, чтобы ни один из них не похитил и не унес то, что скрыто в сундуке за двумя печатями.