Девять граммов на весы Фемиды
Шрифт:
Начальник РУБОПа привстал и начал совещание.
– Прежде всего я хочу зачитать приказ министра внутренних дел: «Приказом МВД от 31 октября 2001 года РУБОП…»– начальник сделал паузу, словно запасая воздуха, – …короче, наша организация ликвидируется.
После того как начальник РУБОПа закончил чтение, он продолжил:
– А теперь я разъясню вам ваше дальнейшее поведение. Прежде всего все оперативные сотрудники РУБОПа должны сдать свое табельное оружие. Ответственным за это я назначаю начальника десятого отдела. Второе –
Кто не желает, может уволиться из органов внутренних дел. Еще один неприятный факт. Продолжает работать комиссия по проверке многих сотрудников нашей организации. Я думаю, ни для кого не секрет, что восемь человек арестованы, их дела ведет Генеральная прокуратура совместно с Управлением собственной безопасности. Это, так сказать, позорное явление в нашей биографии. Очень жаль, что организация, которую создал Рушайло и на которую возлагали большие надежды, – начальник сделал паузу, – переродилась, и руководство страны и МВД посчитали, что теперь ей в современной системе внутренних дел места нет. В какой-то мере в этом, наверное, виноваты мы с вами.
Вскоре совещание было закончено. Погрустневшие, все вышли из зала. Костров находился в растерянности. Он зашел к своему начальнику, который тоже сидел грустный.
– Ну что, майор, – неожиданно сказал он, – давай с тобой по рюмашке выпьем! – Тут же полковник налил в две рюмки водку. – Значит, не забудь оружие сдать. Следующим этапом, наверное, заберут удостоверение… Да зачем теперь удостоверение?
– И что нам теперь делать? – спросил Костров. – Что мне делать с моими кадрами, которые находятся на секретном внедрении в преступных группировках?
Начальник пожал плечами:
– Сам не знаю, инструкции по этому поводу нет. И вообще, я не то что про твои кадры, я про себя не знаю, где работать буду. Кстати, как и ты…
Костров повертел в руках опустевшую рюмку. Начальник тут же налил снова.
– Ладно, давай еще выпьем, – сказал он, – помянем доблестный РУБОП!
Выпили, не чокаясь. Через какое-то время Олег Костров вышел из кабинета начальника.
В этот же день он вместе со своими друзьями здорово напился.
Допрос
В просторном кабинете следственного управления Генеральной прокуратуры стоял один стол и несколько кресел. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, высокий, с темными волосами, зачесанными назад. Человек был в гражданской одежде – темном костюме, темной рубашке с черным галстуком. Он внимательно посмотрел на вошедших и, кивнув, пригласил их сесть.
– Документы у вас есть, кроме пропусков? – спросил следователь.
– Конечно, – адвокат достал свое удостоверение.
– А ордер?
– Конечно, ордер тоже есть. – Адвокат протянул следователю листок.
– Странно, – покачал головой следователь, – ваш клиент проходит как свидетель, и адвокат ему не полагается.
– Но согласно Уголовно-процессуальному кодексу, – начал адвокат, – иметь адвоката ему не запрещается.
– Это так, – согласился следователь. – Но вы понимаете, что в данном случае вы не можете давать ему никаких советов?
– Почему же? Я могу оказывать консультации по тем статьям, которые вы будете называть и которые будут ему непонятны.
– Это пожалуйста, против этого возражений нет. А теперь небольшая формальность, – и следователь протянул Козыреву листок с компьютерным текстом. Адвокат взял листок и прочел: «Подписка о неразглашении». Дальше шел стандартный текст, который говорил, что, согласно УПК, а также УК, разглашение материалов уголовного дела карается нормами Уголовного кодекса. Адвокат достал ручку.
– А как быть с такой информацией? – неожиданно спросил он и вытащил из папки ксерокопии газетных заметок.
– Что это? – спросил следователь.
– Это заметки, которые напечатаны в сегодняшних газетах. Здесь говорится не только о задержании оперативника Малькова, но его сделали обвиняемым, так как написали, что он вымогал деньги у банкира. Как быть с этим?
– Но, как мне известно, – уточнил следователь, – вы не являетесь адвокатом Малькова?
– Почему же? – И адвокат достал второй ордер. – Вот ордер на защиту Малькова. Его родственники обратились ко мне.
Козырев заметил, что следователь очень удивился такому повороту событий и даже немного заволновался.
– Как же вы можете защищать двоих? – спросил он.
– Но вы же сказали, что один из них – свидетель, а второй – подозреваемый. Насколько мне известно, здесь нет противоречий.
– Но он еще никаких показаний не давал, ваш подопечный, – я имею в виду Малькова…
– Это хорошо. Значит, я могу быть защитником двоих. Почему нет?
– В принципе, закон не запрещает вам этого делать. Я не против. Только вот что – дайте, пожалуйста, мне еще раз ваше удостоверение!
Адвокат протянул ему книжечку. Следователь Барсуков подошел к столику, стоящему в углу, где находились компьютер, принтер и ксерокс, и сделал копию.
– А это еще зачем? – спросил адвокат.
– Пусть в деле будет.
– Так я не получил от вас ответа, – продолжил адвокат, убирая в карман удостоверение, – почему материалы следствия, за которые, кстати, защитник дал подписку о неразглашении, уже попали в прессу?
Барсуков помолчал, затем усмехнулся и сказал:
– Понятия не имею! У нас, в Генеральной прокуратуре, существует пресс-служба. Может быть, от них, а может, от журналистов… Ведь задерживали его не мы, а ФСБ. Наверное, они дали такую информацию. А что, вы собираетесь жаловаться?