Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир
Шрифт:
Но пятилетняя дочка Линды болезненно реагировала на серьезное изменение в их семье, хотя, конечно, не могла понять его причины, и одна соседка посоветовала Линде обзавестись кошкой, чтобы отвлечь Дженнифер от переживаний. Эта женщина работала в булочной, и – несмотря на запрет властей, по гигиеническим соображениям, из-за обилия мышей, в маленьких булочных всегда держали кошек – у их кошки только что появились котята. Среди них один оказался очень слабеньким, и мать-кошка не хотела его кормить, так что, если котенка никто не возьмет, сказала соседка, он неминуемо погибнет.
– Хорошо, – согласилась Линда. – Принесите его нам.
На
Они оставили киску себе, и обрадованная Дженнифер назвала ее Снаглс [16] . Киска была еще слишком мала, чтобы отучать ее от молока, поэтому ее несколько раз в день кормили из бутылочки молочной смесью для грудных детей. Как только она подросла, ее стали кормить с ложечки молоком и мягкой пищей. Правда, Дженнифер занималась только ею и слишком часто хватала ее на руки и тискала – ведь ей было всего пять лет! – но с того момента, как Снаглс оказалась в доме Линды и Дженнифер, она была окружена любовной заботой.
16
От англ. snuggle – уютно устроиться, свернуться калачиком.
Но Снаглс не отвечала им взаимной привязанностью. Это не значит, что она была плохой, просто… ее не очень тянуло к людям с их назойливыми ласками. Некоторые за глаза всех кошек считают отчужденными и самоуверенными, эгоистичными одиночками. К сожалению, Снаглс отвечала этому стереотипу. Правда, она не царапалась и не шипела на людей, но была необщительной, не играла, избегала ласки, не испытывала любви ни к Линде, ни к Дженнифер, больше того, казалось, ей было все равно, дома они или ушли. Снаглс предпочитала одиночество.
Естественно, это очень огорчало Дженнифер. Взрослые способны оценить утонченное достоинство (а тем более спокойное поведение) кошки, готовой часами лежать на одном месте и задумчиво смотреть на сияющее за окном солнце, но какому ребенку понравится такая кошка?
– Давай сходим в сиротский приют, – попросила она маму.
– Мы, конечно, можем туда зайти, но никого не возьмем. У нас уже есть Снаглс.
Девочка поджала губки, размышляя, стоит ли спорить, затем закричала:
– Хорошо, мамочка! Мы не станем никого брать домой.
Разговор шел о сиротском приюте «Норт Шор Энимел Лига», крупнейшем национальном пристанище оставшихся без родителей животных. Он находится в Порт-Вашингтон, Нью-Йорк, в западной части Лонг-Айленда, в шести милях от дома семьи Кайра. Три-четыре раза в год Линда ходила с дочкой в приют полюбоваться на очаровательных котят. Но примерно через час Линде всегда удавалось увести Дженнифер, не заполнив документов на прием какого-нибудь котенка.
До 31 августа 1990 года. Это был обыкновенный летний день, когда мама с дочкой отправились в очередной раз посетить сиротский приют. Дженнифер было уже двенадцать, следовательно, они уже семь лет заглядывали в приют, не поддаваясь умоляющим взглядам несчастных котят. Но на этот раз… одна киска замяукала.
Причем сразу, стоило им войти в помещение. И не только замяукала, а стала высовывать лапки между прутьями решетки, явно стараясь привлечь к себе внимание. У киски была полосатая, черная с серым шерстка, на груди – белоснежная манишка, белая мордочка и большие, как у летучей мыши, уши, по сравнению с которыми головка ее казалась совсем маленькой. Она была настолько прелестной, что Линда намеренно отвернулась от нее, но Дженнифер встала как вкопанная.
– Мамочка, ты только посмотри на нее!
Линда пошла дальше, по дороге просовывая палец в клетки, играя с котятами.
– Мамочка, пожалуйста, вернись, посмотри на этого котенка! – умоляла Дженнифер. – Послушай, как она мяукает. Она хочет, чтобы мы ее взяли!
Линда вернулась и посмотрела на крошечную киску, которая отчаянно пыталась вылезти из клетки. На карточке было написано: «Куки, девочка. Домашняя, гладкошерстная».
Она обратилась к служащей:
– Достаньте, пожалуйста, эту киску… Вот, Дженнифер, можешь ее подержать, только минутку. Потом вернешь ее назад.
Но у Куки были свои соображения. Как только ее достали из клетки, она спрыгнула с рук Дженнифер на кофточку Линде, вскарабкалась повыше и крепко обняла ее лапками за шею. Затем откинулась назад, подняла свои большие зеленые глаза и требовательно замяукала. Служащая подошла помочь снять киску, но та еще крепче стиснула лапки и не поддавалась. Она просила, умоляла – о чем? О внимании? О любви? О доме? Во всяком случае, она твердо настаивала на своем. Она решила, что ей нужна только Линда. Лишь когда подоспела еще одна служащая, им удалось оторвать киску от Линды.
– Ну, мама! – взмолилась Дженнифер. – Мы должны взять ее. Просто должны!
– Нет, Дженнифер. Мы этого не сделаем, у нас уже есть Снаглс, и другой кошки нам не нужно.
На самом деле Линда не думала, что ко всему безразличная Снаглс неприязненно воспримет новую кошку. Но их городской дом был слишком маленьким для двух кошек.
Линда уже собиралась попросить служащих посадить киску в клетку, как заметила у нее на шейке несколько разноцветных ошейников, причем на каждом болталось несколько бирок.
– Зачем это на ней?
– Там указаны ее лекарства.
И ей рассказали историю Куки.
Когда малышке было всего месяц, ее сбила машина. Ее обнаружили на дороге, истекающей кровью, и принесли в приют, где ей сделали две операции на сломанном плече. Один набор лекарств предназначался для уменьшения боли в плече, которое еще не зажило. Помимо физической травмы ее организм тяжело пострадал от уличной жизни, когда с нею не было матери, которая учила бы ее и защищала. У киски были обнаружены: дистрофия, кровоточивость десен, паразитарная инфекция в обоих ушах и в желудочно-кишечном тракте и конъюнктивит, отчего веко на ее левом глазике настолько опухло, что он едва открывался. Все эти проблемы требовали лечения. Кроме того, имелась рана на бедре – от сильного удара машины ее швырнуло в сторону и асфальтом содрало кожу. Рана оказалась настолько сложной, что ветеринар не смог залечить ее полностью. Ее нужно было по нескольку раз в день промывать и перевязывать, и большинство из медикаментов должны были предотвратить заражение крови. Потребовалось несколько недель интенсивного лечения для того, чтобы ее можно было поместить в помещение для показа животных, и даже сейчас ее держали изолированно в отдельной, тщательно вычищенной клетке. Бедняжка была одинокой, травмированной и раненой. А ведь ей было всего два с половиной месяца.