Девять жизней

Камински Аделина

Концерт был уже в самом разгаре. Парни и девушки, а в основном все же девушки, обступили сцену. Я подошла ближе. Дамиан стоял в центре сцены у микрофона и, особо не напрягаясь, водил медиатором по струнам. Черная футболка, широкие джинсы. Волосы растрепаны. Тоска в глазах. Такая неуловимая, но все же она была.

Завтра наступит, верь мне, наступит,

Мы не допустим мира во тьме.

Мир не безгрешный, но если мы сможем,

Сможет и мир, погребенный во мгле.

Взгляды наши наконец-то

встретились. Даже с такого неблизкого расстояния я могла с легкостью утонуть в тумане его серо-голубых глаз. Хотелось запрыгнуть на сцену, оплести его руками, вместе с гитарой, и никогда больше не отпускать.

Но спокойно помечтать мне не дали и сейчас. Чья-то рука потянула меня куда-то в сторону. На этот раз не за шею, а за кофту.

Лицом к себе меня развернула крепкая азиатка с вычурно накрашенными глазами, но счастьем в них светящимся. Хотя причиной этому счастью, видимо, был алкоголь. Тащило от девушки недурно.

– Сэм?
– удивилась я.

– Опять ты...ик...пропадаешь на три года. А мы же волну...ик...емся.

– Так уж получилось. Извини.
– Обеими руками я поддерживала Сэм за плечи.

– «Извини» из бутылки не выпьешь, - заумно заключила та, угрожающе пошатываясь.
– Пойдем, зальем многострадальное горе.

– Какое?

– Придумай, - развела она руками.

Хм. Увидела бы меня сейчас Соня, за руку повела бы домой и сопротивляться ей бесполезно. Но Сэм...с ней другое дело. Боевая подруга, собутыльница и еще много чего дурного. А, может, развеяться в последний раз? Вряд ли такой случай мне представится еще когда-либо. Например, на приеме оборотней-послов. Скосила взгляд в сторону Вельзевула. Тот отмахивался от досаждающего Арле.

– Уговорила, - вздохнула я и так же, поддерживая, повела ее к барной стойке.
– Чего-нибудь средненького по крепости, - обратилась я к бармену.

– Средненького?
– ожила азиатка.
– Давай-ка такого, от чего...ик... унесло бы. Гуляем, Эри. Гу-ля-ем!

Мы с барменом глубоко вздохнули одновременно. Похоже, ночка предстояла быть долгой. Хотя и прошлая ночка была ничего себе. Ну, ладно. Все проходит, все забывается. Или надо заставить себя немножко позабывать...

– Развлекаешься?
– пробурчал Вельзевул, усевшись на соседний табурет.

Я вздрогнула. Передо мной уже стояла стопка кристальной водки, а Сэм, завалившись на стойку, пребывала в сладкой полудреме.

– Да, - немного погодя, ответила я.

– А вот я уже давненько не пробовал всякой этой дряни. Как ты смотришь на то, чтобы...

Концерт уже закончился, ну а веселье продолжалось. У барной стойки. Народ столпился вокруг нас с Вельзевулом, попутно приободряя нас или удивленно восклицая. Цветные огни ярким маревом плыли перед моими глазами, но я не сдалась и осушила еще одну стопку. С вызовом глянула на пса, но тот времени не терял, одновременно вливая в себя содержимое двух стопок сразу. Я схватила еще одну.

Мне было и хорошо, и плохо. Плохо из-за противной тошноты, страшного головокружения и прочих физических недомоганий. А хорошо из-за того, что хоть ненадолго я могла не обременять себя вопросами насущными. Вот я забыла и про Дамиана, и про Накао, и про мальчишку...да и про Вельзевула я уже начинала забывать, не смотря на то что он сидел прямо передо мной. «Прямо» он сидел буквально. Не шатался, даже не покачивался. Взгляд его был чистый, как и водка в десятке стоящих перед ним рюмок.

Я с огромным трудом осушила очередную. И сейчас тошнота стала совсем уж невыносимой. Я прикрыла рот рукой, кое-как сдерживая рвотные позывы. Я не чувствовала рук, не чувствовала всего тела.

– Не...могу...больше, - прошептала я, расплывающемуся перед глазами, образу Вельзевула. Собственный голос эхом отдавался в голове.

Меня схватили за руку и потащили прочь от столика, прочь от толпы, прочь из душного, пропитанного запахом алкоголя, помещения.

Вдохнула свежий воздух, но лучше не стало. Только хуже. Тело заколотило мелкой дрожью, глаза сами собой закрывались. Ватное тело то и дело отклонялось от намеченного курса, но его держали сильные бледные руки.

Резко меня нагнули к земле, поддерживая за плечи и весь сегодняшний обед, съеденный в автобусе, тут же дал о себе знать. Через минуту те же руки приперли меня к стене. Не больно, но достаточно для того, чтобы я не упала. Надо мной нависло испещренное шрамами лицо.

– Повеселилась?
– раздраженно, но в то же время с беспокойством спросил синеокий.

Я глупо улыбнулась, кивнула и хихикнула. Меня нисколечко не волновала его интонация. Да и он понимал, что вдалбливать мне сейчас о мере бесполезно. Хотя...мера алкоголя была не последним моим грехом в данный момент. Моя рука сама по себе нежно провела по спине Накао, а вторая устремилась к его черным, как ночное небо в этот момент, волосам. Его лицо было для меня таким, как раньше. Девственно прекрасным, где каждая черта поражает красотой и очарованием.

– Накао, - соблазнительно улыбнулась я.
– Ты ведь...правда любишь...меня?

– Ты не в себе...

Он с тщательно скрытым интересом вглядывался в мое лицо, пытаясь разглядеть в нем хоть проблеск трезвого ума, но с сожалением мог видеть только пьяную усмешку и мутный, устремленный куда-то вдаль, взгляд.

– Ну и что? Я знаю, что ты...хочешь...
– не унималась я, потеряв последние силы совладать с собой.
– Так давай. Пока я...такая...

Минутная пауза. Казалось бы, парень взвешивает все «за» и «против», но здравый смысл взял над ним контроль.

– Нет, - внезапно отрезал он, нехотя убирая мои непослушные руки со своей спины и головы.

– Почему?

– Теми, кого любят, не пользуются.

– Ты хочешь...

– Да, хочу. Было бы ложью, скажи я, что это не так. Но мало ли, чего я хочу! И...и не время сейчас для таких разговоров. Пойдем.

Он осторожно, но резко вновь схватил меня за руку и повел прочь из переулка. У входа в «Орион» уже стояла в полном сборе вся команда вместе с Дамианом.

– Цепной, ты полнейший кретин, - прорычал Накао, смерив пса полным глубокой ненависти взглядом.