Девятая драгоценность (девятая столица)
Шрифт:
Но вернемся к настоящему. Побродив по двору, я вошла в свой дом. Было грустно, но уже не так больно.
Попрощавшись еще раз с дорогими стенами, я пошла к выходу, как вдруг дверь распахнулась и меня швырнуло назад в коридор! Но это было еще не все, чуть помедлив, ветер вдруг поменял свое направление и меня буквально высосало из дома, что бы тут же впихнуть в соседний дом! Дверь третьего домика оказалась закрытой. Однако невидимая сила не растерялась, миг и стекло в окне разлетелись в мелкую крошку. Когда стихия впихнула меня в четвертый домик, я потеряла сознание.
Очнулась я оттого, что меня тошнило. Кое-как добравшись до своего дома, я легла прямо на пол в комнате дедушки и бабушки и отключилась. Солнце било по глазам сквозь окна, которые лишились штор, в дверь кто-то колотил так, что дрожал пол. Открыв глаза, я сразу вспомнила все и
– Это что с тобой такое?
– удивилась тетушка Цзы, - Откуда ты взялась и почему долго не открывала?
– Я…Я спала.
– Спала в двенадцать часов утра?
– тетушка потрогала мой лоб, - Ой, да ты вся горишь! Тебе в больницу надо, а не дома отлеживаться! Садись на мой велосипед, а я рядом пойду!
– Нет. Я…Мне надо доделать кое-какие дела, и я…Тетушка, - увидев, что женщина пристраивается в седле велосипеда, заволновалась я, - а чего вы приходили?
– Заговорила ты меня. Я все и забыла! Письмо тут тебе! Я несколько раз заезжала, а дома никого не было. И до соседей достучаться не смогла. Вчера заходила, позавчера.
– Переехали мы, велели в недельный срок освободить домики.
– А, вот в чем дело! А я все стучу, стучу…Ну значит повезло тебе что я сегодня мимо проезжала. Сегодня то день еще не рабочий, а я думаю…А какой адрес то у тебя теперь будет? Куда почту пересылать?
Адрес на письме был надписан знакомым почерком. Я влетела в дом, села прислонившись к стене, и надорвала конверт
Первые же строки письма заставили меня зарыдать. Я читала и вытирала слезы;
«Дорогая Линь, дорогая внученька! Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет в живых. Верный человек обещал переслать это письмо тебе, если в течение трех месяцев я не объявлюсь или не пошлю ему весточку! Было бы жестоко оставить тебя один на один с теми вопросами, которые я уверен, накопились у тебя к этому времени. Я тебе все расскажу, а ты уже будешь мне высшим судьей. Надеюсь, ты не осудишь меня строго. Наш род, вернее род твоей бабушки ведет свое начало от императора Хуан-ди. В моих жилах тоже течет кровь императоров, но это уже другая ветвь. С детства и она и я знали, что предназначены друг другу и в отличие от других семейных пар, которые иногда до свадьбы и не видели друг друга, нам повезло. Ты наверно слышала о печати императора Хуан-ди? Эта печать должна была храниться в семье твоей бабушки, но ветры истории много раз создавали такие завихрения, что след печати потерялся. В 1937 году японцы оккупировали Китай. Было создано марионеточное государство Манжоу-го. Наш последний император Пу-и был вынужден встать во главе этого фарса. Я не знаю, какие способы были применены к Пу-И, что бы он отдал печать. Жестокость этих людей не имеет границ, и я не осуждаю Пу-И, я лишь скорблю. Ты наверно слышала о Пинфане, этой цитадели зла? Если не слышала, то отложи письмо и найди все что можешь о том времени. Прости, но я просто не смогу рассказать тебе об этом. До сих пор меня по ночам мучают кошмары, а воспоминания не оставляют ни на один день. В 1945 году, перед самым приходом русских нас привезли сначала в Харбин, а потом в Пинфан. В лаборатории номер девять проводились эксперименты над потомками императоров. Нас было девять человек. Семейная пара была только одна- это были мы с твоей бабушкой, остальные шестеро были посторонними друг другу людьми. Девятым, его привезли последним, был мальчик пяти лет.
Печать Хуан-ди была раздроблена на девять кусков. Я не буду рассказывать, какие муки испытывали те, кто оказался прямым потомком Хуан-ди. После того как нефрит был раздроблен, его грубо обточили до размера бусин и вживили нам. Операционная лаборатории №9 еще помнит наши крики боли. Операцию проводили без анестезии. Я…Прости, я просто не могу удержать свои эмоции в руках. Страшно вспоминать об этом. Среди нас было три женщины. Но послабления не получили и они. Горошины нефрита были вживлены и им. И тоже без всякого обезболивания. После этого, над нами проводились всяческие эксперименты. Нас были током, облучали рентгеновскими лучами, замораживали и нагревали те части тела, куда был вживлен нефрит!
В один из дней не разрешали сесть ни на минуту, в другой приковали к койкам и не разрешили шевелиться. Прости меня, моя маленькая, что я посвящаю тебя в эти подробности, но у меня нет выхода. Твоя бабушка, тогда естественно молодая женщина 20 лет, была беременна. Врач-гинеколог должен был осматривать всех трех женщин именно в тот день, когда в Пинфан вошли солдаты Красной Армии. Мы были спасены и в отличие от остальных «бревен», как японцы называли, китайских, корейских и русских пленных, живы и относительны здоровы. Конечно, этого нельзя было сказать о нашем психическом состоянии, но кто тогда смотрел на такие мелочи?! Однако всех девятерых поместили в госпиталь. К сожалению, в разные. К счастью я успел узнать адреса пятерых. Мальчика поместили вместе с нами, в один госпиталь. Только адрес одного из девятерых остался неизвестным. Мужчина после опытов был в бессознательном состоянии…»
Погрузившись в письмо, я совершенно потеряла счет времени и страшно испугалась, когда услышала стук в дверь. Чжан Ли был очень обижен на меня и не собирался больше этого скрывать. Кое-как объяснившись, я показала ему письмо, но он не стал ничего слушать, а попросил меня подняться с пола. Напомнив, что я перенесла страшный стресс и высокую температуру, он посоветовал мне дочитать письмо в нормальной обстановке. Там, где можно сесть в кресло или даже прилечь. Бережно закрыв дверь дома, я ушла вместе с Чжан Ли.
Мне не терпелось дочитать письмо до конца, но Чжан Ли заставил меня сначала поесть, выпить лекарство, которое выписал доктор и лишь потом, устроив меня поудобнее, ушел. А я осталась ночевать в моем новом доме.
Я читала и перечитывала письмо. Такого чувства ненависти я не испытывала никогда и ни к кому в жизни. Это было невыносимо. Но ведь дедушка написал это письмо не для того, чтобы я истратила все свои силы на слезы и эмоции? Конечно нет. Собравшись, я развернула письмо и стала читать дальше.
«…твой отец родился с рыжими как кленовый лист волосами. То, что происходило с ним в детстве, очень напоминает твои детские ужасы. Только в десять раз хуже. Он мог поджечь пластмассовые кубики, если у него не получалась пирамида. Мог перенестись в мгновение ока в другую комнату, если не хотел есть еду, которой кормила его мама. Если во дворе ему нравилась игрушка другого ребенка, она в мгновение ока исчезала из рук малыша и оказывалась в руках моего сына. Эти способности, слава богу, не передались тебе, однако тебе досталось кое-что похуже. Ты не могла бороться с ужасами, а ему хватило одного раза, чтобы разделаться с невидимым обидчиком. Однажды, когда твой отец был совсем маленьким, (ему было примерно годика четыре), стены нашего домика подверглись деформации. Это произошло после полуночи. Мы спокойно спали, и вдруг на нас посыпалась труха и кусочки штукатурки. Я включил свет и не поверил своим глазам. Стены нашего дома выгнулись. Ворвавшись в комнату сына, которая позже стала твоей детской, мы увидели, что малыш плачет, стоя в кроватке. Стены в его комнате были особенно выгнуты, а за окном слышались возбужденные голоса. Наверно со стороны наш дом выглядел так, будто его надули.
Когда настало утро, все встало на свои места.
У этой истории не было повторения. Когда твой отец подрос, он научился контролировать свои способности. У нас с женой с течением времени тоже проявились кое-какие способности, но о них я рассказывать тебе не стану. Достаточно сказать, что любые волны, радио, электрические и так далее, вызывали у нас чувства сходные с припадком и заставляли сильно страдать. История твоего рождения тоже необычна.
Когда ты родилась, акушерка обрадовала твою мать, заявив, что родился мальчик. Тебе обрезали пуповину. Положив тебя в лоток, медсестра потянулась за зеленкой, чтобы обработать тебе пупок. То есть отвела свой взгляд ровно на несколько секунд. Когда же она снова посмотрела на тебя, то дико закричала, испугав твою мать, которая отдыхала после родов. Медсестра визжала, ребенок кричал, кричала от страха твоя мать, не в силах приподняться и посмотреть, что случилось с ее ребенком, сбежался весь медперсонал. Медсестра тыкала в тебя пальцем и не могла ничего сказать. Еще бы, ведь в лотке, где несколько секунд назад лежал мальчик, теперь лежала девочка. А ведь к этому времени все данные новорожденного было уже занесены в книгу. Узнав то, что произошло, твоя мать подняла крик, утверждая, что ее мальчика подменили. Но в тот день рожала только она и подменить ребенка было некем.