Девятимечье. Тетралогия

Эльтеррус Иар

Правда, в последние годы у Ларны появилась еще одна причина сбегать из дому пораньше, пока не встала хозяйка. После того, как умерла ее мать, старшая жена богатого купца Тургама Далосейна, он приблизил к себе молодую анририанку, недавно купленную на рынке. А еще через год дал рабыне свободу и женился на ней. С тех пор для Ларны не стало жизни в родном доме, мачеха преследовала ее как только могла, жестоко наказывая за мельчайшую провинность. Она много раз жаловалась отцу, но тот не верил, да и, завороженный молодой женой, почти перестал обращать внимание на дочь. А ведь раньше она была его любимицей…

Год назад Тургам Далосейн неожиданно умер, оставив почти все свое имущество любимой жене. Злые языки поговаривали, что без нее тут дело не обошлось, не мог умереть просто так здоровый человек – скорее всего отравили. После его смерти Ларна старалась появляться дома только поздно вечером и не показываться хозяйке на глаза, убегая рано утром. С каким нетерпением девушка ждала своего шестнадцатилетия, ведь кое-что должно было достаться и ей по завещанию отца, но только тогда, когда она станет совершеннолетней, а до того она обязана была слушаться мачеху, даже если бы та решила выдать падчерицу замуж.

Девушка мечтательно прищурилась – после дня рождения, до которого осталось совсем немного, у нее будет собственный дом, больше не придется видеть донельзя опротивевшее лицо мачехи Ниррин. Скорее бы уж проходили эти три месяца… А тут еще скоро выпускные экзамены в школе, из-за чего приходилось зубрить надоевшие до боли совершенно, по ее мнению, бесполезные предметы.

Ларна была высокой стройной смешливой черноволосой девушкой с кожей цвета слоновой кости. Ее пухлые губы все время смеялись, показывая белоснежные зубы, черные глаза искрились лукавством. Она редко когда могла долго усидеть на одном месте и постоянно носилась туда-сюда, встряхивая заплетенными в десяток тонких косичек волосами. Красивой формы уши отягощали большие серьги с крупными темно-синими тармиалгами, очень гармонировавшими с ее черными глазами.

– Ларна! – раздался позади раздраженный голос подруги. – Сколько можно тебя ждать? Идем! На уроки же опоздаем!

Девушка улыбнулась и повернулась к Даре, похожей на нее, будто сестра-близнец. Иногда их даже путали и злые языки поговаривали, что без купца Далосейна здесь дело не обошлось. Да и в самом деле – все братья и сестры Дары были белобрысы и коренасты, только она обладала черными прямыми волосами. Но между собой подруги об этом никогда не говорили, хоть и дружили они с самого раннего детства. Отец Дары был простым ремесленником, но довольно зажиточным, раз сумел оплатить обучение всех пяти дочерей в столь дорогом заведении, как "Приют Сестер Ветра". Именно там девушки и познакомились, сразу сблизившись, несмотря на разность характеров. Ларна всегда следовала за подругой хвостиком и порой бывала наказана просто за компанию, так как все привыкли, что где Дара, там и Ларна.

В школе, где учились подруги, обучали всему, что считалось необходимым знать девушке из высшего общества – грамоте, истории, рукоделию, домоведению, танцам, изучали даже морскую навигацию на случай, если кто-нибудь унаследует корабль и решит лично заняться торговлей. Это хоть как-то заставляли бунтарскую душу Ларны смириться со всей остальной "чушью", как она не раз заявляла подруге. Последнее время их обучали разным экзотическим способам доставлять мужчине удовольствие в постели. Эти уроки сильно смущали подруг, хотя они давно уже испытывали нестерпимое желание и часто рассказывали друг другу стыдные фантазии. Но ведь одно дело прижаться к подруге и пошептаться с ней о красивых мальчиках, а совсем другое слушать циничные рассказы доньи Раны. Ларне очень не хотелось идти в школу, но нужно – не хватало еще, чтобы из "Приюта" пожаловались мачехе на ее отсутствие.

– Ларна! – в голосе Дары слышалось нетерпение, она постукивала носком ботинка по камням мостовой. – Пошли, а то нам донья Санра так всыплет, что неделю сидеть не сможем!

– Уже иду, – ответила девушка, отрываясь от парапета.

Подруги с интересом рассматривали идущих навстречу нарядных людей – вечером начинается шумный праздник Дня Кораблей, и горожане заранее надели свои лучшие костюмы и платья. Ларна не обращала внимания на знакомые с детства высокие стрельчатые дома родного города, они давно уже набили ей оскомину – хотелось чего-то иного. Увидев красиво одетую женщину Ларна грустно вздыхала, косясь на свое темно-серое до пят платье, страшно уродовавшее ее. Как она ненавидела это платье, но в "Приюте" разрешалось носить только такие, и девушка вынуждена была подчиняться. Как хорошо, что через месяц выпускные экзамены – закончится, наконец, эта бессмысленная тягомотина, это переливание из пустого в порожнее.

Одно страшило Ларну больше всего на свете: хоть бы только мачеха не вздумала выдать падчерицу замуж сразу по окончании школы. С нее ведь станется… А пока шестнадцати нет – слушайся и не смей противоречить. У Ниррин ведь хватит подлости отдать ее какому-нибудь тухлому старикану десятой или двенадцатой женой. И что тогда делать? Разве что вешаться. Но думать о плохом не хотелось, утро выдалось хорошим, свежий воздух бодрил, свет желтого солнца окрашивал Тукам в странные и нежные цвета. Ларна встряхнулась, как пес после купания, и отбросила прочь дурные мысли.

Девушки весело болтали, не спеша двигаясь по нарядным улицам родного города. Почти каждый лавочник вывесил традиционные для Дня Кораблей венки из водорослей, то тут, то там слышалась музыка – на карнавал прибыло множество музыкантов, бардов, поэтов и фигляров. Подруги не спешили, пока не бросили взгляд на часы на ратуше. Увидев, что уже восемь, они испуганно пискнули, подобрали юбки и понеслись в сторону школы. Но вскоре девушки запыхались, да и смысла бежать уже не было – все равно опоздали.

Проходя мимо ратуши, Ларна покосилась на стоящих у входа нескольких скованных рабов. Бесполых, о чем говорили их набедренные повязки, – видимо привезли пополнение в муниципальный Дом Удовольствий. Среди них резко выделялась девушка аристократической наружности – наверное, изнасиловали запретным образом, а затем продали в рабство, что случалось даже с аристократами. Она с такой тоской смотрела в никуда, что Ларне стало не по себе – с любой ведь такое произойти может, с ней самой тоже.

– Ужас какой… – едва слышно сказала Ларна. – Бедная…

– Кто? – удивилась подруга. – А, рабыня… Ты лучше подумай, как нам влетит за опоздание.

– Влетит… Рад, а тебе ее совсем не жалко?

– Эту вот? Жалко, конечно… – вздохнула та. – Как представлю себя на ее месте, дурно становится. Как подумаю, что это я должна выполнять желания любого скота… Б-р-р-р…

– Спаси Создатель от такой судьбы! – передернуло Ларну.

– И не говори… – побледнела Раду. – Не хотела бы узнать, что это такое.

– А вот хрен вам, седня и узнаете, сучки! – гаркнул чей-то грубый голос над ухом Ларны, и чьи-то руки схватили ее.