Девятнадцать сорок восемь Том II
Шрифт:
— Вот именно потому, что я обеспеченный человек, я и не женюсь, — расплылся в довольной улыбке коллега.
— Тогда бы хоть в столовую ходил. Иногда надо и горячее есть.
— Зачем? — искренне удивился патологоанатом. — У тебя ведь всегда вкуснее!
— Действительно, — фыркнул старичок. — А зачем?
Дверь камеры открылась и в нее, лязгая цепями ввели заключенного в оранжевой тюремной робе. Тот прошел внутрь и замер перед хмурым следователем, что прожгла его взглядом
— Еще немного и мне покажется, что ты не рад меня видеть, — хмыкнул Григорян, поднимаясь со своего места.
— Рад, чё, — пожал плечами здоровяк.
— А где улыбка, Митин? — хмыкнул следователь и проковылял к заключенному.
— А че улыбаться, гражданин начальник, — буркнул тот.
— Завязывай со своим театром, — буркнул Гриорян, подойдя к заключенному. — Тупого ты изображаешь отлично, да только я уже всю твою подноготную перетряхнул. У тебя только одна маска — тупой здоровяк. Снимай ее и поговорим нормально.
— Так, я уже все сказал, — хмурясь произнес Митин. — Все, что знал. Ничего не утаил.
— Да, я знаю, — кивнул Григорян. — Знаю, что не врал. Да и проверил тебя уже не раз.
— А чего тогда хотите? Чаю, вижу не предлагаете.
— Чай уж как-нибудь сам себе организуешь, — хмыкнул следователь, достал из кармана ключи и разомкнул наручники, а затем и остальные путы.
— Это как? — осторожно спросил Гоша, не понимая происходящего.
— А вот так. Твоя личность была выпотрошена, изучена и оценена. Угрозы ты не представляешь, по сему — уебывай ка ты отсюда.
— Почему? Я ведь…
— Ты себя в зеркале видел, Митин? — хмыкнул Григорян. — Тебя же, скотину такую, кормить надо. А нам это нахрена? У нас и так пол госаппарата нахлебники, но они же хотя бы видимость пользы делают. А ты? Только жрешь, да спишь.
— А, это… форма-то с блока пожизненного… Оттуда только ногами вперед, с дыркой во лбу, — растерянно произнес здоровяк.
— Нет, вы посмотрите на него! — возмутился Григорян. — Его, мать твою, кормят, поят за бесплатно, а ему еще и форма цвета не того. Митин, ты не ахерел? Чего вылупился? Крути педали, пока не дали!
Митин оглянулся и заметил, что дверь в допросную слегка приоткрыта, а значит засов не закрыт.
— Вот так просто? — осторожно спросил он. — Идти?
— А мне тебя тащить что ли? Или нести прикажешь? — хмыкнул следователь, достал небольшую бумажку и протянул ему. — Дежурному на выходе отдашь. Он тебе вещи вернет.
Митин ошалело посмотрел на бумажку, потом на дверь и медленно, словно боясь спугнуть свою удачу сделал шаг назад, к двери.
— А чего… меня вдруг… Отпускают?
— Митин, на тебе печать подчинения. Показания ты дал, да только смысла в них нет.
— Это еще почему?
— Так, кончился твой Падлов.
— Как кончился?
— Совсем. Насмерть. Так, что дело повисло,
— Ну, так да… — кивнул Митин и сделал еще один неуверенный шаг к выходу.
— Ну, а раз понимаешь, то и про печать свою знаешь. Так? Если далеко и долго от хозяина будешь — заноет. Сначала потихоньку, а потом так, что хоть на стену лезь.
— Знаю.
— Ну, так езжай к хозяину своему поближе. В провинции тихо, спокойно. Хорошо ведь, да?
— Наверное, — осторожно ответил Минин.
Повисла небольшая пауза. Здоровяк и бывший уголовник не знал, что делать дальше и не особо понимал, разводят его или всерьез отпускают.
— Ну? И чего встал, кретин? — рыкнул Григорян. — Мне тебе пендаля волшебного выдать?!
— Не, не надо, — пробасил Митин и медленно покинул камеру под ворчание следователя, о тупоголовых уголовниках.
Гоша прошел по коридору, заметил охранника, что мазнул по нему взглядом и осторожно подошел к нему.
— А где у вас дежурка? — спросил он.
— Дальше по коридору и два этажа вниз по лестнице, — нехотя ответил тот.
Здоровяк спустился вниз, нашел небольшое окошко, затем получил свои вещи и с удивлением застыл в небольшой каморке, где ему предложили переодеться.
Вещи были все. И пиджак, и даже кошелек с наличностью. не много, всего семь тысячь, но и это было удивительно. Разумеется, оружие ему не вернули.
Все еще не особо доверяя своему счастью, он спокойно оделся, поправил воротник пиджака, а затем направился на выход.
Коридор, шлюз из стальных дверей, где одна не откроется, пока не закроется другая, затем несколько ступенек и Митин оказывается на не особо оживленной улице.
Мимо едут машины, на той стороне улицы виднеется призывная реклама то ли кафешки, то ли столовой, предлагающей вкусно поесть. Люди спокойные и свободные, идущие мимо.
Гоша огляделся, растерянно проморгался и осмотрел местность еще раз. Затем глубоко вздохнул, все еще не понимая, каким чудом ему удалось покинуть стены КПЗ и оказаться на свободе.
Тут его взгляд зацепился за будку телефонного автомата. Проверив в кармане телефон, он включил его и убедился, что тот полностью чист, а сим-карта в нем отсутствует.
Быстро подойдя автомату, он выудил из кармана мелочь, и забросил в него, набрав номер сестры.
— Алло? — раздался голос в трубке.
— Лен, привет. Это я, Егор.
— Егор?! Ты где? Что с тобой?!
— Все нормально, Лен, — улыбнулся здоровяк. — Выбрался я из того дерьма. Вроде бы… К тебе приходили?
— Да, люди из следственного комитета, — отозвался голос в трубке. — Я все рассказала, как ты велел.