Девятнадцать сорок восемь Том II
Шрифт:
— Так не ты первый, не ты последний. Да вот печаль — о нас вспоминают только когда прижмет и край совсем, — вздохнул Гудвин. — Все нос воротят. Мол, зашквар честному человеку с ворами дело вести. А у нас чести поболее, чем у аристократов некоторых. Сам ведь знаешь…
Тут кожевенный мастер хмуро глянул на собеседника.
— Не смотри так, Кеша. Ты мужик не маленький, понятие имеешь, что такое аристократ. На одного, кто за слово ответить может, с десяток пустобрехов идет. Я сказал,
Мужчина кивнул.
— Ну, тогда ступай. Как квартальный отчет подойдет — к тебе мой человек придет. Ты ему свою бухгалтерию, а он тебе через день ту, которую надо. Понял?
— Понял, — хмуро кивнул Иннокентий и поднялся.
Он хотел было протянуть руку, уже слегка ее приподнял, но замер в нерешительности. Гудвин тоже поднялся и заглядывая в глаза собеседнику произнес:
— Если ты масть поменял и с нами пошел, то смысла кочевряжиться нет. Коли черным стал, так подними голову. Видел как вороны кланяются?
— Нет.
— Потому, что им от природы не положено, — хмыкнул Гудвин и протянул руку.
Мужчина ее пожал и, тяжело вздохнув, покинул берлогу уголовника.
— Чахлый! — позвал Гудвин помощника.
Тут же в помещении материализовался искомый.
— Звали, Андреич? — спросил тот.
— Слушай сюда. Найди профессора нашего. Хирург который — Васнецов. Подойди к нему и вежливо попроси за мать этого терпилы.
— Так… Васнецов, он же…
— Будет ерепенится — напомни про Гурко. Скажи, мы честь по чести все сделали и слова его благодарности помним. Денег дай, но не много. Тысячи две.
— Понял, сделаю, — кивнул Чахлый.
— И без наездов. Культурно, как аристократ. И оденься нормально. Без кепарей и блатной походки.
— А он, чего? Аристократ что ли? Или слуга?
— Он доктор, — хмыкнул Гудвин. — Чистоплюй редкостный, но когда накосячил здорово в брюхе у Гурко, прикрывать его нам пришлось. Ступай давай.
— Понял, — кивнул Чахлый, развернулся и сделал пару шагов, но затем снова повернулся к авторитету. — Андреич, к нам тут люди приходили.
— Что за люди?
— От Соколовых. Там у них свой шмон идет. Ищут ухажера у младшей Шолоховой. Мол, появился хахаль у нее, а кто такой — не знают. Ищут, денег предлагают. Хороших.
— Сколько?
— Двадцать косых.
— Ну, так найдите, в чем проблема, — вздохнул Гудвин. — Бакланов в видных местах посади, шептунов подергай.
— Так, мы уже. Нашли. Это тот лошпед, что кафе у Васька перекупил. Фирс вроде бы, — пояснил Чахлый. — Я сразу отчитываться не побежал. Думаю вам сказать сначала надо. Ну, мало ли…
Гудвин, уже взявший следующий сырный шарик
— За него еще нарыли что-то?
— Машина у него козырная. На магии летает. Колес нет и уродец, да только гоняет она — будь здоров. Ну и кочки с лежачими полицейскими нахер идут.
— Что по связям?
— С Орловыми там вроде как оказия вышла. На девку их покушались, а он рядом был. Вроде как подстрелили его, но так… царапина. Но точно ничего не известно. Может привирают.
— Еще есть, что?
— Нет. Кто знает — молчит как рыба. А кто не знает, тот херню несет всякую. Так, что? Можно сдать его?
Гудвин затарабанил пальцами по столу, взглянул на тарелку с сырными шариками, а затем на кружку с пивом.
— Люди Соколовых контакт оставили?
— Ага. Номер телефона.
— Значит звони, скажи инфа есть. Стрелку забей где-нибудь, чтобы народу поменьше. Как назначишь — сразу дай мне знать. Понял?
— Понял.
— Так чего стоишь? Топай, звони.
Чахлый тут же заторопился прочь, а Гудвин крикнул ему в спину:
— И Шкета позови!
Через минуту, к нему в в зал заглянул молодой парнишка.
— Звали Алексей Андреевич?
— Звал, Максимка. Заходи.
Парень прошел внутрь и уселся напротив авторитета.
— Максимка, садись справа или слева, но передо мной не садись, — скривился вор.
— Почему? Так ведь удобно?
— Лоб в лоб только бараны садятся или незнакомых людей так садят, если терки. Свои всегда с твоей стороны должны быть. Если, конечно, собеседнику перо под ребра сунуть не хочешь.
Парень смутился, взял свою толстую тетрадь и уселся сбоку вот Гудвина.
— Так, ты этого баклана видел, что сейчас выходил?
— Кожевник? Видел.
— Его тоже в нашу шайку-лейку записывай.
— Понял.
— Проверь, что у него с делами. Может приподнять его можно или работы подкинуть.
— Сделаем, — кивнул парнишка и принялся записывать в тетрадь заметки.
— Да, еще спросить хотел. Ты за Соколовых и Орловых что знаешь?
— В смысле? — растерялся парнишка.
— В прямом. У них вроде терки какие-то, а чего не поделили?
— Ну, так… Где-то провинились Соколовы. То ли на воровстве их поймали, то ли еще что, но император часть приисков отдал Орловым.
— Что за прииски?
— Золото. Для казны добывали. Вот император и решил, все в одну корзину не складывать и часть разрешений на добычу у Соколовых отобрал. А Орловы цветными металлами занимались. Причем сразу же руду перерабатывали. Вот им и поручили.
— Значит бабки не поделили, — кивнул Гудвин.