Девятое правило дворянина
Шрифт:
— Так и есть, Дмитрий Федорович, мне нравится любоваться красотами в тишине, — ответил я, затем наклонился чуть вперед и несильно постучал по водительскому сидению. — У вас просто удивительное озеро. Судя по вашему лицу, вы им очень гордитесь?
— Оно самое прекрасное в мире! — гордо сообщил он. — Таких больше нет! Самое чистое! Самое большое! Самое теплое!
Я невольно улыбнулся — мне нравится, когда люди с любовью рассказывают о тех местах, в которых живут. Даже если они не отличаются какими-то редкими красотами.
— Вам стоит
— Между прочим, в нашем озере водится самое большое подводное чудовище в мире, — понизив голос сообщил он. — Эти напыщенные дураки в Британской империи говорят, что в их луже, называемой Лох-Несс, тоже плавает какая-то медуза, которую они называют чудовищем… Но, вы же понимаете, что это ерунда?
— Разумеется, — не стал спорить я, услышав, что дело касается англичан. — Эти ребята полные отморозки, я с вами абсолютно согласен.
Услышав слова поддержки, турок расплылся в счастливой благодарной улыбке, которая была с ним до самого конца нашего пути.
Впрочем, ехать нам оставалось всего ничего, через четверть часа мы уже были на месте.
Резиденция Селим-паши расположилась в довольно интересном месте — на большом полуострове со скалистыми берегами и отличным видом на заснеженные горы.
Похоже этот парень предпочитает вести такой же уединенный образ жизни, как и Сабуров, не зря Василиса говорила, что он похож на него. Видимо, так и есть.
Я был уверен, что человек, который вышел нас встречать, и был Селим-пашой. Они были даже примерно одного возраста с князем-драконом — около сорока пяти.
Хотя вот по сложению они были в корне не похожи друг на друга. Высокий, могучий, статный Дмитрий Федорович и наоборот, худой как жердь, невысокий, сгорбленный турок. Глядя на него, можно было бы подумать, что он чем-то болен, до того хреново он выглядел.
Но вот как только он начинал двигаться, это впечатление сразу исчезало. Несмотря ни на что, двигался он легко, свободно, хотя вот походка была немного странной из-за осанки.
Ну а еще выражение лица необычное… Селим-паша будто все время скалился. Вот именно так. Улыбкой назвать это было сложно, а оскалом — то что нужно.
При всем при этом я не могу сказать, что он мне показался неприятным. Своеобразным? Однозначно. Похожим на шакала, который все время посмеивается над чем-то понятным только ему самому? Тоже — да. Но и все на этом.
Интересный турок, что еще сказать.
Селим-паша был не один, рядом с ним стояла молодая девушка. Судя по осанке и манере держаться, это была его дочь.
Вот если отец у меня неприятных чувств не вызывал, то девушка как раз наоборот. Глядя на нее становится как-то тоскливо и неуютно. А когда наши взгляды однажды встретились, у меня кольнуло плечо и возникло странное ощущение… Примерно такое же возникает, когда заглядываешь в глубокий колодец.
Ну и поведением эта странная особа немного удивила. Даже не поздоровалась. Молча постояла с отцом, но как только мы с Сабуровым пошли в их сторону,
— Рад приветствовать вас в моем доме, граф, хи-хи-хи… — кивнул мне Селим-паша и я понял, что к этому его постоянному хихиканью мне, конечно, придется привыкать. — Прошу в дом, прошу, хи-хи-хи…
Самое интересное, что все это время Дмитрий Федорович, глядя на меня тоже посмеивался. Такое ощущение, что ему доставляло удовольствие то, что я чувствую себя не в своей тарелке.
В какой-то момент я не выдержал и прямо спросил у него какого черта он все время улыбается, но князь-дракон решил не удостаивать меня ответом. Гад такой.
Турок провел нас по дому, который напоминал небольшой дворец, выстроенный на старый восточный манер, и в конце концов мы очутились в уютной, полностью застеленной коврами комнате.
В ее центре стоял накрытый стол, а откуда-то сверху лилась нежная мелодия. Думаю, не ошибусь, если скажу, что на инструментах играли вживую, вот только все здесь сделано было так, чтобы музыкантов мы не видели.
Только сейчас я понял, как сильно хотел есть. Из-за разговоров с Василисой, перед вылетом я толком не пообедал. Про то, что съел в самолете, тоже успел забыть — слишком много времени ушло на дорогу во дворец Селим-паши.
Так что, обилие блюд, которыми нас собирались угощать, оказалось как нельзя кстати. Да и турок был вполне себе с понятием, сразу видно, что успел пожить на этом свете и понимал, как нужно правильно гостей встречать.
Поэтому прежде всего мы очень плотно поужинали и только потом перешли к разговору. Причем в первой его половине я практически не участвовал. Так, разве что время от времени добавлял какую-нибудь деталь. В остальном говорил по большей части Сабуров.
Он пересказал мою историю с потерей сознания, во время которой турок то и дело посматривал на меня. Ну и в конце концов князь-дракон задал ему тот самый вопрос, ради которого я и приехал сюда.
— Ты увидел его, Селим-паша, что скажешь теперь? — спросил он. — Выдержит он, как ты думаешь?
— Нужно посоветоваться с Диларой, хи-хи-хи… — ответил турок и вытер рот тыльной стороной ладони. — По мне так должен. Только не сегодня, хи-хи-хи…
— Уверен? — нахмурился Дмитрий Федорович. — С каждой минутой он становится слабее. Завтра проклятие сожрет немного больше, это дополнительный риск…
— Риск, это проводить обряд на нем, когда он не отдохнул, хи-хи-хи… — Селим-паша посмотрел на Сабурова. — Умрет, что делать будешь? В Османской империи жить останешься? Завтра, хи-хи-хи…
Вот не могу сказать, что у меня приподнялось настроение от мысли, что завтра меня ждет обряд, от которого можно умереть.
— О чем разговор? — спросил я у князя-дракона. — Я так понимаю, обо мне?
— Вот за что ты мне сразу понравился, Владимир Михайлович, так это за сообразительность! — усмехнулся он. — Ну конечно о тебе, иначе зачем бы я тебя сюда звал, да и сам торчал здесь уже целых три дня?