Девятьсот бабушек (сборник)
Шрифт:
— Нет никакой лучшей тактики для победы над Риксино, папа Гарамаск, — ответил Чаво дрожащим голосом. — Я всегда боялся этого зверя, боюсь и сейчас. Он крупнее и сильнее, чем Сайнек или Шасоус, он даже сильнее, чем Батер-Джено. Убить его можно. Его уже убивали. Я даже видел, как это происходило. Но чтобы его одолеть, каждый раз нужно большое везение, и каждый раз меня бросает в дрожь.
— Я впечатлен, болван, — сказал Гарамаск. — Я уже напуган и трепещу. Мы обойдем его сверху и атакуем.
Но Гарамаск не чувствовал уверенности, его азарт постепенно угасал. С утра его лихорадило. Из-за клыка, сломанного в битве
Обойти Риксино сверху, чтобы атаковать из выгодного положения, оказалось не так-то просто. Медведь двигался вверх по склону с той же скоростью, что и охотники. Зловоние от него поднималось все выше и выше, точно указывая на местоположение зверя. Охотники по-прежнему не могли его видеть. Так они провели несколько утомительных часов и одолели большую часть горы.
— Похоже, это Большой Риксино, Король риксино, — заметил Чаво. — Никто другой не устраивает логово так высоко. Риксино принимает бой только у своей берлоги. Это первое явление Большого Риксино с тех пор, как его убили более двух лет назад.
— Ты и вправду веришь, что к жизни возвращаются те же самые животные? — спросил Гарамаск.
— Рогха не верят в это, а мы, оганта, верим. Хотя, может, это какой-нибудь риксино, становясь крупнее и сильнее других, поднимается выше и занимает старое логово Большого Риксино в знак того, что теперь король — он. Я боролся с риксино раньше, но никогда — с Большим Риксино, и теперь мне страшно. Будь уверен, он огромный и свирепый.
— Я его вижу, — прошептал Гарамаск, когда они поднялись еще немного. — Он огромный. Я атакую, пока он не заметил нас.
— Но это не Большой Риксино, — возразил Чаво. — А кроме него никто больше не примет твой вызов, пока король на горе. К тому же, если ты заметил, от него воняет недостаточно сильно.
— Для меня достаточно, — прохрипел Гарамаск воспаленным горлом. — Я атакую.
И он бросился на зверя. Тот взревел и поднялся на дыбы, оказавшись в полтора раза выше человека. Распахнув огромную пасть, он взбивал огромными лапами воздух. Гарамаск пригнулся и нанес рубящие удары шпорами и наколенными кинжалами по задним лапам зверя, одновременно пропарывая брюхо шипом, закрепленным на голове, и вонзая когти в поясницу. Зверь опрокинулся на спину, перевернулся, вскочил и с воем помчался прочь. Гарамаск поковылял было за ним — без единого шанса догнать, если только зверь не замедлит бег.
— Оставь его, папа Гарамаск! — крикнул Чаво. — Это не Большой Риксино. Это неопытный медвежонок. Он и улепетывает как медвежонок. Не трать время на его преследование.
— Такое впечатление, что я уже несколько дней лезу в гору, — произнес Гарамаск задыхаясь. Он чувствовал усталость и злость из-за того, что оказался в дурацком положении. Жуткий, поистине королевский смрад по-прежнему исходил сверху. А он поранил какого-то скулящего детеныша.
Гарамаск взбирался все выше и выше. Потом смрад сгустился и заглушил все остальные запахи. Риксино поджидал их совсем рядом.
— До вершины Гири рукой подать, — сказал Гарамаск. — Навряд ли его берлога выше. Доберемся того гребня и пойдем вдоль него налево, пока не окажемся над логовом. Вверху голая скала. Берлога где-то в зарослях под нами.
Они ползли по опасно осыпающемуся выступу, а притороченные шпоры и наколенные кинжалы мешали их движению. Гарамаск ощутил присутствие очень крупного животного: он различил шумное дыхание, клацанье зубов и чуть не задохнулся от его смрада. Стало слышно, как скребут огромные когти по скале, он расслышал даже толчки крови в его венах. Но когда он заметил зверя, неожиданно близко, то первое, что он увидел, был его зев.
Гарамаск смотрел прямо в невероятного размера распахнутую пасть в каких-нибудь паре метров под собой. Зачарованный зрелищем, он неосмотрительно перегнулся через край — и в одно мгновение лишился половины носа: распластавшийся по скале зверь тянул вверх передние лапы, и один из его взмахов достал до лица охотника.
Но у Гарамаска тоже были когти. Взбешенный, он полоснул ими по лапам Риксино. Используя свое окровавленное лицо как приманку, Гарамаск наносил удары когтями каждый раз, когда медведь протягивал к нему лапы. Зверь казался медлительным и глупым. В какой-то момент Риксино захлопнул пасть, опустился на землю и принялся зализывать окровавленные лапы. Гарамаск перекинул ноги через край и, свесившись, с размаху полоснул кинжалом-шпорой по морде животного. Он наполовину ослепил медведя, повредив ему глаз. Залитый кровью глаз больше ничего не видел. Гарамаск втянул ноги на выступ прежде, чем Риксино успел среагировать.
Медведь опустился на четыре лапы, подобрался и прыгнул на уступ. Он зацепился огромными передними лапами за край и повис. Гарамаск полоснул шпорами-кинжалами по мясистым лапам, а потом со всей силы по морде зверя — еще раз, и еще, и еще, не останавливаясь. Лапы соскользнули, и животное сползло вниз по скале. И все же оно было такое огромное, в нем было так много крови и мышц, что царапины, которые нанес человек, не могли причинить зверю серьезного вреда.
— Медведь, ты глупый увалень, точнее, огромный глупый увалень, — заговорил Гарамаск. — Что-что? У тебя в запасе есть кое-что еще? Еще больше выделений для усиления смрада? Что ты делаешь, медведь?
Риксино снова встал на дыбы и разинул огромную пасть. И на этот раз, помимо зловония, от него исходило влияние иного рода.
— Папа Гарамаск, смотри не упади! — крикнул Чаво. — Не свались в пасть Риксино!
— Что ты несешь, болван? С какой стати я должен свалиться ему в пасть? — удивился Гарамаск. — Медведь, а медведь, так вот он каков, твой резерв? Ты что, гипнотизер-самоучка? Такие штучки, может, и позволят тебе заполучить птичку или лишнюю козырную карту, но только не человека. Врубай, медведь, свой резерв на полную мощность! Тебе не загипнотизировать меня до такой степени, чтобы я свалился прямо тебе в пасть!
И Гарамаск полетел вниз головой прямо Риксино в пасть.
Сверху донесся другой рев, воинственный и отчаянный, и вниз грузно скатилось третье тело. Из недр Риксино вырвался мучительный стон, и у Гарамаска затрещали кости. Но он не умер в этот момент, как можно было бы предположить. Ему помог шип на голове. Налокотные кинжалы тоже сослужили службу, когда он влетал зверю в пасть. Потом Гарамаска сдавило со всех сторон, его голова начала раскалываться. И вдруг давление исчезло: окружающая плоть обмякла.