Девятый талисман

Уотт-Эванс Лоуренс

Меч уставился на нее с ужасом и недоумением.

— Но… но почему он тогда… почему он выбрал тебя?..

— Он счел это забавным! — прокричала Вожак, оставив сдержанность. — Он счел это смешным до икоты — выбрать самую молоденькую, маленькую и слабенькую девочку во всем его гареме на роль следующего Вождя Избранных. Это была своего рода месть тебе, Меч, и Красавице, и Лучнику, и Болтунье со Всезнайкой — сделать вашим Вождем самое бесполезное и никчемное создание, какое он только смог отыскать!

— Но ты вовсе не никчемная! — возразила Ясновидица.

— Ты права, Азир! — резко повернулась

к ней Вожак. — Я не такая! Я поклялась, что не буду такой! Поклялась, что докажу ему, насколько он ошибся. Что стану лучшим Вождем Избранных за всю историю! И это будет моя маленькая месть ему за все то, что он со мной сделал!

Какое-то время все потрясенно молчали, затем Вожак сглотнула и усилием воли заставила себя успокоиться.

— Прошу прощения, не стоило мне так орать, — бросила она.

— Ори, если хочешь, — проговорила Красавица. — Но я что-то не совсем поняла, о чем вообще речь. У Старого Вожака что, был гарем?

— Да, — ответила Вожак.

— И ты об этом знал? — повернулся Хват к Мечу.

— Знал, — кивнул Меч. — Потому и вынудил его отказаться от роли Вождя Избранных. Он своей магией поработил целый городок. Двойное Падение.

— Не просто поработил, — с горечью заметила Вожак. — Мы не были просто рабами. Мы все любилиего. Считали, что делаем все, чтобы ему угодить, потому что самихотим. Он убедил нас своей магией, что исполнять любое его желание, не важно насколько извращенное или гнусное, — правильно и естественно. Я месяцами ходила нагишом, выпрашивая «честь» быть его игрушкой. Когда он ушел на встречу с другими Избранными, я рыдалаиз-за того, что не могу пойти с ним.

— Я и представления не имела, — тихо произнесла Красавица. — Его магия может такое?

— Да было мало похоже, что у него вообщеесть какая-то магия, — добавил Лучник.

— Он это скрывал, — пояснил Меч. — Думаю, что большинство из нас обладает куда более могучей магией, чем нам кажется.

— Но зачем ему было это скрывать? — озадачился Лучник.

— А по-твоему, он сильно жаждал, чтобы кто-нибудь из нас узнал о том, что он натворил в Двойном Падении? — спросил Меч. — Если помнишь, у нас иммунитет к магии. Он не мог заставить нас думать, что это хорошо, что он поработил целое поселение.

— А как об этом узнал ты? — поинтересовался Лучник.

— Он мне сам сказал тогда, в башне Темного Лорда. И предложил разделить город со мной. Я отказался.

Меч прикинул, стоит ли рассказывать сейчас всю правду о том, что Фараш предал Избранных, и решил, что пока лучше не стоит.

— Ты отказался. — Вожак пристально поглядела на Меча. — Но никому об этом не рассказал, так?

— Да.

Меч собрался было объяснить, что не думал, что Фарашу удастся скрыть истинное положение дел, что он тогда сам был полностью опустошен и очень устал после убийства Темного Лорда, но остановился.

Он ничего не сказал. Причины, по которым он тогда промолчал, в общем-то, были не важны.

— Меч заставил его передать талисман, — заметила Красавица. — Никто из нас не знал почему. И нам показалось это очень странным.

— Воровку и Ясновидицу он тоже заставил отдать талисманы, — напомнил Лучник. — Они-то никого не порабощали, а? — Он поглядел на Меча. — Верно?

Меч покачал головой.

— Нет, — ответила Красавица. — Но мы все знали, что они нас подвели. А вот о том, что Старый Вожак сделал с городом, нам ничего не было известно.

— Ты никому не сказал, — повторила Вожак. — И оставил его в живых.

— Я не люблю убивать, — пояснил Меч. — Я выполнил свой долг, прикончив Темного Лорда.

— Ты Воин. Убивать — твоя работа!

— Моя работа — защищать Барокан от Темных Лордов. Убивать кого-то еще — не моя обязанность.

— Но ты мог хоть кому-тосказать!

— Да, мог, — согласился Меч. — И, наверное, следовало бы. Но я не знал, что он может это скрыть. Понятия не имел, что он умеет стирать память. И не имел ни малейшего представления, насколько мало нам известно о его магии. Да и кому мне было рассказывать-то? Совету Бессмертных на это наплевать. Они пропустили мимо ушей все, что я им говорил. Остальные Избранные слишком устали и просто хотели домой. Я сам устал и просто хотел домой. Кому мне было рассказывать? Новый Лорд-Чародей не мог ничего с ним сделать — он же был Избранным Вождем, а Лорду-Чародею запрещено причинять вред Избранным. Ну так кому мне было рассказывать? Я думал, что правда и так скоро откроется и жители Двойного Падения сами с ним разберутся. И до прошлого лета не знал, что он сумел скрыть все, что натворил.

— А как он это скрыл? — спросил Хват. — Я так и не понял.

— О, это было несложно, — ответила Вожак. — Пока он еще обладал магией, до того, как сообщить чародеям, что нашел себе преемника, он попросту велел всем жителям Двойного Падения забыть все, что он сделал плохого, и помнить только хорошее. Он сказал им, что его дворец — это новый городской общественный дом и храм городских лерров, а сам он скромно жил среди нас. И это сработало. Мы помнили, что он жил тут, что мы были к нему внимательны, но все подробности просто исчезли.Я помнила о том, что он со мной сделал примерно так же, как помню, как сосала материнскую грудь. То есть ничего.

— Но теперь помнишь, — сказал Хват.

— О да! О да! Потому что он выбрал меня своей преемницей, пришли чародеи и провели ритуал. И я стала новым Вождем Избранных, и естественно, приобрела иммунитет к магии Избранных, включая и его магию. Память ко мне вернулась, вся целиком, как только заработал мой талисман. Я вспомнила ощущение его рук на моем теле, и как он веселился над своей шуточкой — сделать маленькую девочку Вождем, и как я стояла перед ним голая, демонстрируя свои прелести, будто торговка свой товар. И как он заставил моего отца отдать меня, словно кусок хлеба, голодному гостю, и боль, которую испытывала, когда он имел меня, но в которой не признавалась даже себе. Я всевспомнила.

Ясновидица всхлипнула. Меч покосился на нее и тут же, смутившись, отвел глаза. Азир сидела, опустив веки, и по ее щекам текли слезы. Конечно, она слишком хорошо понимала, о чем говорит Вожак.

Внезапно Мечу показалось очень странным, что двое из новых Избранных — пережившие насилие молодые женщины, но одну выбрали из добрых побуждений, чтобы избавить от жуткой смерти, а вторую — из жестокости и ради мелкой мести. Как столь диаметрально противоположные побуждения могли привести к одинаковому результату?