Деяния святых Апостолов
Шрифт:
Реакция на это несоответствие зависит от наших основных предпосылок. Либеральные комментаторы на основании этого обвиняют Луку в анахронизме, который приводит его, по их мнению, к главной ошибке, а это должно полностью подорвать наше доверие к нему как надежному историку. Консерваторы же приходят к противоположному выводу: «Мы не можем допустить, чтобы святой Лука мог совершить такой серьезный промах, учитывая его обычную точность» [138] . Если и есть ошибка, то, скорее всего, ее допустил Иосиф (который является «далеко не безупречным историком» [139] ), а не Лука. Более приемлемым альтернативным объяснением будет высказывание о том, что Иосиф и Лука говорили о разных людях по имени Февда.
138
Ноулинг, с. 158.
139
Нейл, с. 99.
Истории, которые они рассказывают, различны (Иосиф не упоминает, что его последователи насчитывали до четырехсот человек, а Лука не говорит, что он собирался вести их к Иордану). Единственное сходство заключается в том, что предводителя звали Февда и он возглавил восстание, которое было подавлено. Но Иосиф говорит, что после смерти Ирода Великого «в это же самое время множество других волнений охватило Иудею, причем многие решились на открытую борьбу» [140] , а Февда было именем весьма распространенным. Поэтому, может быть, ни Иосиф, ни Лука не допустили ошибки, а Гамалиил сослался на Февду, о котором не говорил Иосиф. Этот человек поднял мятеж около 4 г. до Р. X. и за ним в 6 г. от Р. X действительно последовал, среди прочих, Иуда Галилеянин.
140
«Древности», XVII. 10.4; ср.: «Война», II.4.1.
В любом случае Гамалиил воспользовался происшедшими в прошлом событиями в качестве наглядного примера для применения тактики laissez–faire [141] . Его совет синедриону приведен в стихе 38: Отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело — от неловеков, то оно разрушится, А если, с другой стороны, от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками (39). Нам не следует слишком торопиться, чтобы поставить ему в заслугу такой вариант решения. Его принцип сводился к такому утверждению: то, что от Бога, победит, а то, что просто от человеков (не говоря о дьяволе), обречено на провал. и все жезлые дела иногда преуспевают, в то время как хорошие дела в соответствии с Божьей волей иногда могут быть безуспешны. Поэтому принцип Гамалиила не является надежным критерием в определении того, что от рога, а что нет.
141
Пусть будет, как будет. — Прим. перев.
в. Заключение (5:40—42)
Однако совет принял рассуждения Гамалиила. Они послушались его и, призвавши Апостолов, сначала били их (предположительно назначив им ужасные «сорок ударов плетьми без одного») и, запретивши им говорить об имени Иисуса (во второй раз), отпустили их (40).
Реакция Апостолов может вызвать только восхищение. Они же пошли из синедриона, а их спины были жестоко исполосованы и кровоточили, но они шли, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (41). Выражение Луки является «прекрасной антитезой» (честь принять бесчестие, слава быть обесславленным) [142] . Они фактически делали то, что велел им делать в Нагорной проповеди Иисус, а именно, радоваться в гонениях (Мф. 5:10–12; Лк. 6:22–23). Более того, они опять нарушили запрет синедриона с дерзновением, ибо всякий день, на публике и в узком кругу, в храме и по домам не переставали учить и благовествовать об Иисусе Христе (42).
142
Александр, I, с. 239.
Теперь Лука в своем рассказе подводит итог двух этапов преследований, обрушившихся на новорожденную церковь. В первом случае совет запретил проповедь и предупредил о последствиях. Это заставило Апостолов обратиться к Всемогущему Господу в молитве и просить смелости продолжать проповедь благовестия; во второй раз им запретили проповедь и били. Апостолы же восхваляли Бога за честь пострадать ради Христа.
Дьявол никогда не оставляет попыток разрушить Церковь силой. При Нероне (54–68 гг. от Р. X.) христиан сажали в тюрьмы и казнили и тогда же, возможно казнили Павла и Петра. Домициан (81–96 гг. от Р. X.) стал преследовать христиан, которые отказывались воздать ему почести как божеству; при нем Апостол Иоанн был сослан на остров Патмос. Марк Аврелий (161–180 гг, от Р. X.) считал, что христианство является опасным и аморальным учением и закрывал глаза на жестокие локальные выступления толпы, сопряженные с насилием, В третьем веке то, что происходило ранее периодически, стало систематическим. При Деции (249–251 гг. от Р. X.) погибло множество христиан, включая Фабиана, римского епископа, который был усечен мечом за то, что отказался приносить пожертвования в честь имени императора. Последний император–гонитель перед обращением Константина был Диоклетиан (284–305 гг. от Р. X.). Он издал четыре эдикта, целью которых было полное уничтожение христианства. Он приказал жечь церкви, конфисковать Писания, мучить священников и христиан, лишать их гражданства и, если все–таки не раскаются, казнить. До сих пор, особенно в некоторых марксистских, индуистских и мусульманских странах, церковь часто терпит лишения. Но мы не должны бояться за ее судьбу. Тертуллиан, обращаясь к правителям Римской империи, воскликнул: «Убейте нас, замучьте нас, прокляните нас, сотрите нас в порошок… Чем больше вы нас мучите, тем больше нас будет; кровь христиан является семенем» [143] . Или же, как сказал епископ Фесто Кивенджери в феврале 1979 года, в день второй годовщины памяти мученика архиепископа Джанани Лувума из Уганды, «церковь не может нести Божье благословение, если не будет терять свою кровь». Преследования очищают церковь, но не разрушают ее. Если это приводи? к молитвам и восхвалениям, к признанию всемогущества Божьего и к единству со Христом в Его страданиях, как бы ни было больно, гонения даже можно приветствовать.
143
Тертуллиан, «Апология», глава 50.
5. Избрание семи на служение (6:1–7)
Следующая атака сатаны была самой коварной. Не сумев одолеть церковь ни преследованиями, ни коррупцией изнутри, враг теперь попробовал отвлечь верующих от исполнения их прямых обязанностей. Если бы он смог отвлечь внимание Апостолов на церковное управление, которое хотя и было очень важным, но не являлось их призванием, они стали бы пренебрегать своими Богом данными обязательствами молиться и проповедовать, тогда церковь осталась бы незащищенной от всевозможных лжеучений.
а. Проблема (6:1)
Ситуация была ясной. С одной стороны, в эти дни церковь возросла, в ней стало много народа, когда умножились ученики. С другой стороны, восторг, вызванный ростом церкви, был омрачен, к сожалению, посредством goggysmos, «жалобой… которая выражалась в ропоте» (БАГС). Родственный глагол использован в Септуагинте для обозначения «ропота» израильтян против Моисея (напр.: Исх. 16:7; Чис. 14:27; 1 Кор. 10:10). Здесь, очевидно, члены Иерусалимской церкви роптали на Апостолов, которые получали деньги, вырученные от добровольной продажи собственности христиан (4:35,37), и поэтому предполагалось, что они будут распределять их справедливо. Но ропот в любом случае недопустим в среде христиан (напр.: Флп. 2:14; 1 Пет. 4:9).
Жалоба касалась помощи вдовам, чью судьбу Бог обещал защищать в Ветхом Завете (прим.: Исх. 22:22 и дал.; Втор. 10:18). Предполагая, что они не в состоянии зарабатывать себе на пропитание и не имеют родственников, которые могли бы помочь им (ср.: 1 Тим. 5:3–16), Церковь взяла на себя ответственность и каждый день Распределяла для них еду. Но в Иерусалимской церкви существовало две группы верующих, одна называемая Hellenistai («Еллинисты»), а другая — Hebraioi («Евреи»). И в первой группе возникло недовольство — произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей (1) Нет указаний на то, что это было преднамеренным (словно «еврейским вдовам оказывалось предпочтение», НЗА) Скорее всего, инцидент возник из–за плохого управления или недосмотра.
Что представляли собой эти две группы? Предполагается, что они отличались по своему географическому положению и языку. То есть Еллинисты явились из диаспоры, устроились в Палестине и говорили на греческом языке, в то время как Евреи всегда проживали в Палестине и говорили на арамейском. Однако этого пояснения недостаточно. Поскольку Павел называл себя Hebraios, несмотря на то, что происходил из Тарса и говорил на греческом, необходимо проводить различие не только по происхождению и языку, но и на уровне культуры. В этом случае Hellenistai не только говорили на греческом, но и думали и вели себя, как греки, в то время как Hebraioi не только говорили на арамейском, но и глубоко вошли в еврейскую культуру. Таким образом, выражение «греческие евреи» является более удачным переводом, в то время как «община, говорящая по–арамейски» не является точным переводом, поскольку упор в этой фразе делается только на язык, а не на культуру. «Здесь необходим, — пишет Ричард Лонгнекер, — перевод, подобный «греческим евреям» и «иудейским евреям» [144] . В иудейской культуре всегда существовало некоторое соперничество между этими двумя группами. Но вся трагедия состоит в том, что оно проникло в новую общину Иисуса, Который Своей смертью отменил такие различия (напр.: Гал. 3:28; Еф. 2:14 и дал.; Кол. 3:11).
144
Лонгнекер, «Деяния», с. 332. На с. 326–329 представлено подробное обсуждение различных мнений по данному вопросу.
Разногласия были более глубокого характера, чем только различия в культуре этих фракций. Апостолы обнаружили более серьезную проблему, которая касалась управления социальной сферой в жизни церкви (и организаций распределения помощи и разрешения возникающих жалоб). Это грозило занять все их время и отвлечь их от работы, которую Христос специально доверил им, а именно — проповедь Благой вести и учения Христа.
б. Решение (6:2–6)
Тогда двенадцать Апостолов не стали возлагать принятие решения на церковь, но, созвавши множество учеников (чтобы поделиться с ними возникшей проблемой), сказали: нехорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах (2). Нет и намека на то, чтобы Апостолы рассматривали общественную работу как нечто низкое по отношению к пасторской работе или как занятие, унижающее их достоинство. Все дело было в призыве и в обязанностях. Они не имели права отвлекаться от задачи первостепенной важности. Поэтому Апостолы сделали церкви предложение: Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости [НЗА, «и практичных, и духовных»]: их поставим на эту службу (3); А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (4). Следует отметить, что теперь Апостолы добавили к проповеди и молитву (возможно, имея в виду и совместные богослужения, и индивидуальные). Проповедь и молитва едины, поскольку служение слова не даст плода без молитвы, которой Святой Дух поливает семя слова, как водой. Решение об избрании семи на служение, по общему признанию, явилось началом зарождения института диаконства. Вполне возможно, ибо лексика, связанная со словом diakonia, используется в стихах 1 и 2, как мы увидим позже. И все же семь пока не называются diakonia (ср.: Рим. 16:1; Флп. 1:1; 1 Тим. 3:8,12).